– Эйдар?

– В 1789 году. Магическому сообществу надоело вести затворнический образ жизни и считать себя ниже немагов, – совершенно спокойно ответил парень, а затем, заметив мой взгляд, подмигнул мне.

Позёр!

– К чему это всё привело?

Две руки взметнулись ввысь, и вновь рука Эйдара была быстрее. Да, что ж это такое-то, а?!

– К магической и жестокой войне в 1802. Немаги посчитали нас демонами, которых нужно было истребить. Инквизиция, как никогда бесновалась, считая нас исчадиями ада.

Я бы ответила не так! Почему так… грубо?!

– Верно. В каком году было заключено перемирие?

И снова Эйдар был быстрее.

– Ох, простите, я что-то разогнался. Может, лучше Рьяне ответить на этот вопрос? – Эйдар начал строить из себя джентельмена.

Так. Точно. Чары молчания. Несколько часов. Всё, что угодно, лишь бы не слышать его отвратительно голоса!

– Рьяне полезно иногда не быть лучшей студенткой. И нужно шустрее поднимать руку.

– Первое соглашение о перемирии было заключено в 1826-м году. С тех пор было внесено множество поправок, но одно остаётся неизменным: волшебники и немаги пытаются научиться жить вместе.

– Верно.

Это был самый мучительный семинар в моей жизни. Мне удалось ответить на меньшее количество вопросов, чем обычно. В конце занятия я чувствовала себя бесполезной и оплеванной. А Эйдар, похоже обзавёлся поклонницами, которые окружили его, начав щебетать.

Нет, что-то тут не чисто. Во-первых, он умудрился нарушить чары переноса. Во-вторых, слишком много знает. Точно пойду к ректору, расскажу ему всё, что заметила!

Глава третья

Несколько занятий мне пришлось ходить с дыркой в мантии на очень пикантном месте. К сожалению, ни заколдовать, ни зашить без специальных чар я не могла. Если бы я подправила её собственноручно, то ткань бы потеряла все магические свойства.

Злилась, потому что Эйдар весь день старательно утирал мне нос, показывая свои знания, выставляя свою эрудированность на показ. Он не давал мне ответить, стойко отнимая моё звание лучшей студентки.

Во время обеденного перерыва я поспешила к ректору, чтобы он знал, что натворил новичок. Если в Общемагической Академии такое позволялось, то в Академии имени Бруклии Аравэл было недопустимо. Лучшее учебное заведение страны, как никак, названная в честь самой Бруклии – той, кто заключал перемирие между волшебниками и немагами.