– Да, оттуда пойдем пешком, далековато, но дойдем.
– Хорошо. Только я вот еще о чем подумал, у меня ведь семья в Дрездене. Мать с отцом, жена и дети. Как с ними быть?
– Фридрих, – подумав, уверенно сказал я, – обещать касаемо семьи ничего не могу. Но вот то, что тебя не будут считать дезертиром, обещаю.
– Как это? Ведь будут искать и сообразят, что я попал в плен.
– Поверь, я знаю, что говорю.
В деревню мы приехали уже глубокой ночью. Зайдя в нужный дом, там жил связной, узнал последние новости. Меня интересовало место нахождения Олега. Оказалось, он в Ровно. Я написал записку для командира отряда и отправил гонца в лес. Нужно действовать без задержек, только в движении куется победа. Связной умчался в темноту, а мы стали готовить грузовик. Я быстро обрисовал Фридриху свой план, а он его принял с удовольствием.
– Только, Адам, думаю, нужно не расстреливать машину, а сжечь. Тогда выше вероятность, что в трупе «опознают» меня. И нужно еще найти этот труп.
– За последнее не переживай, найдем. А вот насчет поджога это ты правильно говоришь, так и сделаем.
К утру появилась моя братва из отряда. Долго хлопали по плечу и обнимались, не виделись, кажется, целую вечность. В город послали парнишку, чтобы привел Олега, нечего ему там больше делать. Парни занялись машиной. Ее нужно отогнать дальше от города и имитировать нападение партизан. Труп нашли быстро, в плену находились несколько оуновцев, вот и выбрали из них самого подходящего. Бандеровец и правда был похож на Фридриха, только чуть моложе. Короче, парни все сделают, а мы с Фридрихом, да еще и, дождавшись, с Олегом, тот прибыл через пару часов, двинули в лагерь. К вечеру уже спокойно ужинали в землянке.
К моему удивлению, на фрица все реагировали адекватно. Чуть позже выяснилось, что перебежчики с той стороны хоть и редкость, но все же случаются, и они приходят. А тут еще и я рассказал о том, как парень мне помог, приукрасил немного, Фридрих аж рот открыл, когда я ему позже рассказал, ну и в отряде не задавали лишних вопросов. Комиссар, конечно, хотел допросить, но я встал грудью, заявив, что это мой личный пленный, я его доставлю прямиком в Москву. Сотрудник особого отдела, конечно, покочевряжился для вида, да и успокоился. К утру вернулись и мои ребятки, и радист, что уходил ночью подальше для сеанса связи. Мне приказано немедленно возвращаться, самолет будет через сутки, партизаны подготовят площадку. Возвращаться приказали всей группе, видимо, есть и другие дела. Конечно есть, война-то идет какая, да и еще были у меня мысли, что сработал мой липовый «пленник», которого я якобы захватил в Ровно.
На фронте были перемены. Причем серьезные. Когда сводку в отряде читал, даже моргать чаще стал. Наши в этом варианте истории не полезли на Харьков, вот это было дело. Командующего сменили, но в этом я уже не участвовал, видимо, до самих дошло. Войска усиленно готовились, выстраивая оборону. Паулюс также не спешил наступать, видимо, понимая, что что-то идет не так, как ему бы хотелось. Вернемся, обязательно узнаю все подробнее, очень уж хочется знать, насколько я повлиял. А то, что повлиял, это точно. Кто бы мне сказал в прошлом году, что я буду так воевать, да еще и у немцев в тылу, послал бы лесом. В прошлом году, отступая к Москве, я думал только об одном: выжить бы, очень не хотелось попадать в статистику.
Возвращение было немного нервным, но цели мы достигли, хоть и поволновались. Над линией фронта прицепились два немецких ночника, но быстро отстали, едва выпустив по одной очереди. Навстречу им двигались аж две тройки наших, это и удивило. То вообще никакой авиации, а то аж ночников нашли, удивительно. Комитета по встрече не было, хоть я и думал было, что кто-нибудь припрется. Но встречал один Левитин.
– Здорова, гулены! – по очереди обняв каждого, Максим Юрьевич радостно улыбнулся. Было видно, что человек на самом деле рад нашему возвращению. А ведь мы и сами обрадовались, когда приземлились на родном аэродроме. Все же на серьезное дело ходили, а вернулись без потерь. Двое раненых в группе, но быстро восстановятся, их сразу погрузили в санитарную машину и увезли, хотя они даже сопротивлялись. Раны ребята заработали у партизан. Не нужно думать, что пока я с Олегом в Ровно «загорал», ребята отсиживались в лесу. Они в это время помогали партизанам. Пустили два поезда под откос, рванули мост, да и просто постреляли гитлеровцев немного. Когда улетали, командир отряда даже посетовал, что у него нет таких бойцов. Что ни говори, а все же ребята из ОМСБОНа дадут фору обычным партизанам. Там ведь большинство вообще гражданские, да и немолодые уже. Тяжело людям жить в лесу, да еще и воевать. Ладно хоть зима прошла, сейчас все же легче уже. Зима вообще страшна для лесных жителей, по себе знаю. Сколько я с Веревкиным блуждал по лесам, прежде чем нас вытащили… А еда? Ведь там, в лесах, постоянно хочется есть. На поиски еды уходит почти все время, а как иначе? В ближайших деревнях и селах добывать пропитание не станешь, сдадут быстро, вот и приходится партизанам иногда за сотню верст топать, чтобы пожрать найти. Тут, кстати, я тоже немного помог. Просто подсказал, что еду нужно добывать у немцев, пока был «интендантом», видел карты и знал расположение складов, все это и передал партизанам, пусть пошумят, заодно и жратвы добудут.
Отряд отвезли на базу, а мне Левитин дал своего шофера, и тот повез меня прямо к жене. Нарушили порядок, конечно, но отчет я еще в лагере партизан написал, здесь, на аэродроме, только добавил прямо на коленке о том, как прошел полет. Было раннее утро, мы летели всю ночь, вот и стою сейчас под дверью квартиры, где жила временно Валюшка. Стою и боюсь нажать кнопку звонка. Ситуация разрешилась сама собой. Внезапно щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге возникла та, к которой я так спешил…
– Господи! – зажав рот ладошкой, Валентина уронила сумку с брякнувшим об пол бидончиком.
– Да нет, всего лишь я, – скромно заметил я и протянул руки.
– Вернулся наконец-то! – Валентина бросилась мне на шею, повизгивая, чем вызвала интерес как хозяев квартиры, в которой жила, так и соседней. Те высунулись было, но тут же понятливо убрали головы из дверных проемов.
– Вернулся, вернулся, – успокаивая, гладил по волосам жену, – как вы тут без меня?
– Да чего ж ты мужа на улице держишь? – раздался голос хозяйки квартиры. – Заходите скорее!
Мы вошли внутрь, а хозяйка, ей оказалась довольно молодая женщина, лет тридцати, подхватила сумку и сказала, что сходит за молоком сама. Мы не могли оторваться друг от друга, а хозяйка тактично удалилась.