— Мы дождемся ее!

— Нас всех убьют к тому моменту!

— Она права, Калеб. Я в порядке. Уходи, — послышался слабый голос в наушнике.

Я сосредоточенно выискивал ее в беспорядочной толпе человеческих и синюшных тел внизу и вскоре увидел.

Она только вошла в ангар и медленно, прихрамывая на одну ногу и придерживая рану в плече, продвигалась к воротам. Это было сюрреалистичной картиной.

Тесса неспешно шла посреди кровавой резни и агонических криков умирающих мучительной смертью людей, даже не силясь им помочь. И я не знал, что меня страшило больше. То, что зараженные не замечают ее, продолжая пировать всего в метре от нее? Или то, что она даже не стремится помочь умирающим людям, как бросалась им на помощь всего пару месяцев назад? Тесса превратилась в равнодушного призрака, пробирающегося к свету, и от этого видения мое сердце сжималось в тиски.

Ледяной взгляд, монотонная прихрамывающая поступь, она чуть оступилась, когда пробегавший мимо зараженный толкнул ее, гонясь за уже израненной женщиной. Но продолжила делать шаг за шагом, переступая через трупы людей, обходя пирующие кучки зараженных, стараясь не смотреть на их жертв.

«У тебя же есть винтовка, Тесс, ты можешь их спасти, можешь бороться!» — не переставало звучать в моей голове.

Но то как будто была не моя Тесс. Кажется, в тот день в деревне она и вправду превратилась в хладнокровного монстра.

Аякс начал движение, я ухватился за башню 30-миллиметровой пушки, чтобы не упасть. Кэмэл вел БМП осторожно, пытаясь объезжать трупы и зараженных, но вскоре понял, что это невозможно, потому что каждый сантиметр пола устлан ковром из частей тела и выпотрошенных органов. Меня вдруг обуял страх забуксовать тут посреди кровавой кашицы.

Через минуту Аякс вывез нас из кровавой бойни на белый свет. Холодный чистый зимний воздух пронзил легкие тысячей игл, ледяной ветер обдувал мое лицо, искрящийся снег и тусклое солнце обжигали глаза.

Меня уносили прочь из ада, который с каждой секундой становился все менее реальным. А может, все это лишь было кошмаром? Плодом воображения? Ведь такого не бывает! Такого не должно происходить в мире! Людей не должны рвать на части, а дети не должны умирать мучительной смертью! Засохшие кровавые брызги на моем костюме словно смеялись над моей наивностью.

Я обнял башню еще крепче и впервые в жизни заплакал.

27 января 2071 года. 17:30

Тесса

Зелибоба привез меня на снегоходе. Всю дорогу до гостиницы я фиксировала на планшете след, который оставляли Аяксы. В них было много людей, а потому солдаты сидели на крышах, оставляя хлебные крошки зараженным в лесах, которые тут же пробуждались от манящего запаха и начинали гнаться за ускользающей добычей.

Странно, что мы весь континент не пробудили той резней, что произошла на Желяве. Тесса-человек трясла мою совесть с вдохновением драматической актрисы «Почему ты так жестока? Ты должна проливать тонну слез по убитым гражданам!». А Тесса-монстр сидела с задранными на стол ногами и сосредоточенно ковырялась зубочисткой во рту, думая над тем, какого цвета заказать шторы у Хайдрун. И где-то между этими двумя была еще одна Тесс. Я познакомилась с ней недавно — она посетила меня, когда я была на грани жизни и смерти, и звали ее Тесса-похрен. И сейчас она твердила мне, чтобы я забила на весь этот гребанный мир со всеми его проблемами, потому что у тебя, мать твою, дыра в плече и дыра в бедре! Причем такие дыры, в которые палец можно засунуть! Тут же проснулась Тесса-первооткрыватель и предложила, раз уж такая песня, попробовать засунуть в дырки по пальцу, но ей снова дали подзатыльник.

В общем, до гостиницы я ехала молча, прижавшись к Зелибобе, который то и дело подтягивал мою раненную руку, сползающую с его талии, чтобы я не упала со снегохода. Несмотря на мутационную прелесть в виде ускоренного заживления ран, я все еще была уязвима. И как сказал Кейн, чем меньше в тебе зараженных клеток, тем больше ты человек, а значит, тем дальше от всех мутационных прелестей. Вчера зараженный меня отдубасил так, что обычному человеку бы все ребра переломал, я же отделалась парой синяков. Теперь же моя выносливость сильно сдала позиции.

Когда мы добрались до «Умбертуса», Аяксы уже были припаркованы ровным рядом на переднем дворе, снег у входа стоптан тысячей ног, дверь брошена открытой — ребята торопились изо всех сил прервать распространение запаха людей.

Зелибоба почти внес меня в холл гостиницы, где нас встретила Божена. Она смерила равнодушным взглядом мои ранения и произнесла будничным тоном: