— Не помню такого! Я под кайфом был!

— Я всегда знала, что ты трус, — процедила Ляжка сквозь зубы.

— Не, он реально не помнит день клятвы, он тогда манаги[3] перебрал, — сказала Вьетнам.

— Да все равно! Ты всегда из себя крепкого хрена изображал, а на деле ты просто трус! — выплюнула Бридж.

— Да?! А кто, по-твоему, сегодня метрового червя родил в ведро после четырех дней запора?

— Так это был ты?! — негодовали мы, вспомнив жуткую вонь, которая пробудила нас сегодня утром. От нее резало глаза и поначалу мы подумали, что Триггер обрушил на нас газовую атаку.

— Иисусий сапог, я думала это жирберг[4] сорокалетней выдержки вывалился из канализации, — сказала Ляжка.

— Фунчоза, я не уйду отсюда без отца, — произнесла Вьетнам решительно.

— Найдем нового! У нас узкоглазых тут четверть базы!

— Фунчоза!

— А что? Признайся, ты все равно их между собой не различаешь!

Вьетнам готова была взорваться оттого, что мы теряли время. Но тут на Вьетнам снизошло озарение и она выдала роковую улыбку, означавшую, что Фунчозе не отвертеться.

— Акира, — произнесла она тихим, но уверенным шепотом.

Лицо Фунчоза побледнело.

— Ты отдал ее двенадцатилетней соплюшке, которую определенно порвут на части, потому что своими короткими ножками она не успеет добежать до ангара…

— Не смей… — процедил Фунчоза сквозь зубы.

— Она помрет сегодня в этих коридорах, и ты никогда больше не увидишь свою Тамагочи!

Глаза Фунчозы горели яростью, но Вьетнам знала, что победила. Фунчоза никогда не бросит свое желтое яйцо в беде.

Я ухмыльнулся.

— Калеб, план? — Буддист вернул нас в реальность.