А дальше Сталин стал говорить об опасностях, что встанут перед сменяющими их поколениями коммунистов. Недруги заграничные не успокоятся. Они лишь могут притвориться мирными, белыми и пушистыми. И верить им – глубокое заблуждение. Они по-прежнему будут гадить – везде, где смогут. Крысы! Шакалы! Пока мы сильны, будут гадить тайно, соблазняя, извращая, перевирая, отравляя. А как только почувствуют силу свою – выступят открыто. От своей идеи – уничтожение самой идеи коммунистической – они не откажутся, никогда! Потому что коммунист – гробовщик капиталиста. И это историческая неизбежность. Капиталисты знают об этом. И никогда не забудут. И это для них категорически неприемлемо. Потому Советская власть всегда будет им петлёй на шее.

Дальше Сталин говорил об опасности перерождения самих коммунистов. Об опасности обуржуаживания управленческого аппарата, превращения руководителей – в местечковых князьков, опасность клановости и кумовства. «Через бедность и голод мы прошли с честью. Выдержим ли искушение сытостью и иллюзией покоя?» Вот так вот! Миша опять подивился прозорливости товарища Сталина.

В завершение Сталин ещё раз всех поздравил с праздником, сказал: «Мы сделали то, что обязаны были сделать. Плохо или хорошо – время рассудит. То, что мы все можем об этом говорить и судить – самое большое наше достижение. Теперь – ваше время! Докажите, что достойны! Надеюсь на вас, дети мои!»

Грудь Миши распирала невыразимая гамма чувств. «Мы не подведём! Мы – достойны!» – хотелось крикнуть ему.

Но он чувствовал ироничное настроение отца. И это сильно сбило пафос момента. А жаль!

После речи Сталина – массовые народные ликования. Народные гулянья – следующие по программе. По всей стране. В этот раз велась прямая телевизионная трансляция. Телевизоров в стране уже хватает. Прямая. Без купюр. Как есть. Чтобы наши гордились, не наши – боялись. Нас не тронь!

Но Медведь уже спешит с площади. Медвежата – следом.

Ликующие лица, цветы, флаги. Праздник! Но Миша уже устал. По горам корейским, по джунглям южного Китая неделю мог бежать. А тут – устал. Всё же остался он дичком – от людей устаёт. От эмоционального шторма – устал.

Как выбрались из толпы, пути генералов и малышей разошлись. Миша повёл Медвежат домой, Вишнин поспешил в одну сторону, Кузьмин – в другую. Даже не уговариваясь, и так понятно, где вечером сбор.

Когда добрались до дому, Миша вздохнул с облегчением. Медвежата оккупировали большую комнату, расселись перед экраном весело гомонящей стайкой цветастых попугаев, Миша запустил для них мультипликационный сериал о незадачливом волке-хулигане, что вечно не мог поймать ботана-зайца. Только и мог кричать вслед: «Ну, погоди!» Хорошо иметь дома терминал Сети! Кто-то из детей уже видел эти мультики, кто-то впервые смотрел, но по ним не различишь, кто уже видел, кто только сейчас увидел – влипли в проекторный экран все до одного, притихли.

А Миша пошёл ополоснуться. Потом переоделся в «домашнюю» одежду.

С этой спортивной одеждой назревает революция в лёгкой промышленности. Для населения Гвардейска бегунки (кроссовки), спортивные костюмы, материалы, из которых их делают – уже привычны. Но мощностей Таёжного химкомбината, зажатого подземными галереями, не хватит на всю страну. Вот когда запустятся новые мощности вновь возводимых комбинатов, тогда весь Союз оценит удобство новой одежды команды модельеров Медведя. Пока же в новой экипировке только Гвардейск, егеря и спортивные сборные команды Союза. Для них, спортсменов, и делалось. Новая экипировка им уже помогает показывать всему миру, что советские спортсмены – самые-самые. За спортсменами в бегунки и треники переоделись егеря и Медвежата. В гимнастических залах и стадионах Гвардейска как раз и проходили «лётно-полевые» испытания новой спортивной экипировки.

Это что! Вот когда наши сборные выйдут на мировой уровень с новыми углепластиковыми лыжами, коньками-шлёпками, пластиковыми санями, бегунками и новой спортивной экипировкой! Пока только для «егерских» видов спорта – бег всех видов, в том числе биатлон, хоккей, футбол и все виды силовых единоборств и стрельбы. А там и остальные подтянутся. Жаль только, егерям нельзя участвовать в мировых первенствах. Жаль! Чертовски жаль! Но это было бы нечестно, не по-олимпийски. Но Медвежатам-то – можно. Не отслужившим, юным Медвежатам. Скоро книга мировых рекордов будет сплошь содержать фамилию Кузьмин. У нас многие Медвежата грезят олимпийским золотом. Миру нечего противопоставить нашим духовным практикам. Нашей воле и выдержке. Ни хвалёная немецкая фармацевтика с их гормонами и нейростимуляторами, ни американский метод поточного производства рекордов превращением людей в живых роботов не помогут. Пендосы даже допетрили до режима, спецпитания и многолетней программы даже не тренировок, а выращивания чемпионов – сызмальства! Да и у немцев они изрядно натырили всей этой грязной химии. Ничего им не поможет! У нас всё это есть, мы лидируем, они лишь плетутся в хвосте, догоняя. А вот у нас есть то, чего у них, бездуховных, не будет никогда! Не устоять им против силы Рода!

Ха! Они пытались его – его, Маугли! – загнать в джунглях? Заикались пыль глотать! Какой там марафон? О чём ты? И это ещё его особая аптечка осталась герметичной, не вскрытой. С таблетками они бы вообще его потеряли. Какая немецкая химическая промышленность, какой «Байер»?! Их ядовитую отраву потреблять? Нет уж, своё получше будет! Но Медведь им крепко-накрепко вколотил в голову, что это самый крайний способ.

Слишком он дорог для здоровья. Пусть и не так, как у немцев, но всё одно ничего хорошего. Выжигает человека. Применять стоит только тогда, когда вопрос здоровья уже не стоит. Когда вопрос встал о жизни. И смерти. Тогда цена уже не имеет значения. А нужна – Победа. А за неё «мы за ценой не постоим»! Перед Мишей такой вопрос не стоял. После Сталинграда – ни разу. Выкручивался чудом. И чудо это – физические данные, тренировки до потери пульса и сила духа.

Миша вспомнил войну. Скулы заходили ходуном, зубы заскрипели. Он вспомнил, каким нашел Батю в том злополучном доме. Точка. Киностудия «Культура» – их семейный, как говорят пендосы, бизнес готовит к выходу полнометражный фильм «Точка». Фильм частично состоит из воспоминаний самого Медведя. А вернее, записей из его памяти. Впервые в мире зрителям будет показана война от первого лица. Частью фильм будет состоять из видеофрагментов, которые предоставил сам Виктор Иванович.

Миша уже видел фильм. Потрясение – вот самое точное определение этого. Снова пережить войну! Видеть всё своими глазами. Видеть молодым Илью Гавриловича, видеть документальные кадры самой кровавой мясорубки войны, самому, всем своим естеством, ощутить, как тебе в лицо летит кровь твоего соратника, летят пули врага, как тебя бьёт стена воздуха, спрессованного взрывом, видеть, как неотвратимо движется прямо на тебя пика ножа. А после этого – чёрный экран. Потрясение! Воевавшим – вдвойне. Не воевавшим – втройне.

А после этого выйдет фильм о мести горячих корейских партизан подлому американскому генералу. Во всех ролях – корейцы. Маугли тоже кореец. Реальная история приключений Миши и его отряда легла в основу сценария. С купюрами, естественно. Ничего русского в фильме не будет. Всё – корейское. В фильме используется тот же кинематографический приём – тоже достаточно много съёмок от первого лица. Только Михаил не умеет видео брать прямо из головы, как отец. Миша носил на шлеме видеокамеру. Для отчётности – терпеть не может писать доклады и отчёты. Сдал камеру – пусть сами смотрят!

Сейчас в Новосибирске запускается ещё один заводик, где начнётся производство подобных камер. Называться кинокамера будет «Экстрим». Миниатюрная камера, которую можно закрепить на голове, как фонарь шахтёра. Питание – от батарейки на поясе. Не как у Миши было – всё вместе. Но Мишина камера – артефакт. Таких больше не будет. Вместе с камерой «Экстрим» мир увидит новый способ досуга, новый способ записи и хранения фото- и видеоматериалов, мир увидит новую жизнь. Другую. Которая уже не будет такой, какой была прежде. Когда ты сам себе режиссёр.

Ведь чудо камеры «Экстрим» не в самой камере, а в её записывающем устройстве, в способе захвата изображения, обработки и записи, каком-то цифровом формате. Маугли так давно не был в Гвардейске, что уже перестал понимать – что они там наворотили?! Единственное, что Миша понял, камера «Экстрим» будет как камера Миши.