— Можно, я буду спать со светом? Сара лежала под одеялом — такая маленькая в этой, большой, мягкой постели — и смотрела на него.

— Ну конечно, можно. Этот дом пока еще чужой для всех нас, сейчас зажгу, тебе будет спокойней.

Он снял стекло с керосиновой лампы на столике рядом с кроватью, чиркнул спичкой и поджег фитиль. Потом вернул стекло на место, подождал, пока пламя разгорится, и подкрутил фитиль, оставив слабый желтоватый огонек.

— Если тебе ночью захочется в туалет, разбуди меня, я тебя провожу, — сказал он, поцеловал дочку еще раз и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

Клер стояла у левого окна и смотрела на северо-восток.

— Отсюда видны огни города, — сказала она. Пожалуй, это были не огни, а скорее слабо мерцающее зарево у горизонта. Борн подошел и встал рядом. Оба какое-то время молчали, а потом он вдруг обнял ее и сказал тихо:

— Все будет хорошо.

— Конечно, — ответила Клер. Но ему почудилось какое-то сомнение в ее голосе. Она отвернулась от окна и прижалась к нему грудью. Борн отвел прядь волос от ее лица и поцеловал куда-то за ухом.

— А как же Сара? Она услышит…

— Мы не будем шуметь, — успокоил он.

Потом, когда он сидел в темной гостиной, устремив, взгляд на далекое ночное зарево, пришла мысль: если кому-то захочется застать их врасплох, нет ничего легче, чем подождать за сараем, когда они пойдут в уборную… И никакого шанса на спасение не оставалось, ворвись кто-нибудь в дом, пока они тут на полу занимались любовью.