— Я тебе нравлюсь? — вдруг спросила она. — Не кивай, скажи.

— Да, — еле вытолкнул я, из пересохшего горла.

— Хорошо. Хорошо, что ты говорящий. Я думала немой. Давай поговори со мной.

— О чем? — тупо спросил я.

— Вот, блин, кавалеры. Кого-то не заткнешь, из кого-то слова не допросишься.

Я судорожно перебирал темы.

— Значит, давай я буду тебя спрашивать, а ты отвечай, — сказала девушка и уточнила. — Только подробно.

Я опять почувствовал, как тело начинает реагировать на это. Опять суставы будто замерзли. Вместе с мозгом.

— Какое время дня тебе нравится?

— Осень, — невпопад выдал я, и торопливо поправился. — В смысле вечер.

— Ты ответил сразу на два вопроса. Прогресс, — от улыбки ее мое сердце рухнуло куда-то в пятки.

— Ну, давай, объясняй почему, — потребовала она.

— Не знаю почему. Наверно, что людей мало, — ответил я.

— А осень? — допытывала она.

— Просто нравится, красиво вокруг, — я вдруг понял, что практически не дышу.

— А мне вот больше лето нравится. Тепло, хорошо, — мечтательно произнесла Аня. — Одежды много не надо. Лето для меня — свобода.

Их шаги гулко отдавались по доскам моста. На перилах, как-то сиротливо смотрелись сегодня, повешенные молодоженами замки. Когда под ногами вновь захрустели камешки, Анна решительно потянула меня влево, на тропинку, идущую по берегу.

— А что для тебя свобода? — очередной ее вопрос застал меня врасплох.

Я задумался. Свобода. Не надо идти, куда не хочется, разговаривать с кем не хочешь. А лучше всего, когда рядом никого и никуда не надо. И слушать тишину, звенящую в ушах. Между тем меня торопят с ответом, дергая за руку:

— Ну, что ты так задумался? — улыбнулась Аня.