Значительную часть состояния, Коновалов заработал на строительных и ремонтных подрядах на пике реализации программы «Новый облик столицы». Этому очень способствовала его близость к аппарату главы города. Впрочем, даже после того, как федеральные власти отправили Тужкова в отставку (с расплывчатой формулировкой «в связи с утратой доверия»), а прокуратура тут же возбудила против него несколько уголовных дел, Коновалов остался на своем месте. Слишком прочными оказались его позиции. Конечно, правила игры поменялись, и на московском строительном рынке появились новые игроки (близкие товарищи
Про Коновалова говорили всякое: и что он, в свое время, представлял легальную часть бизнеса «братков», и что вошел в «ближний круг» благодаря связям с КГБ. Да вот только «братки» давно отдыхали на кладбище, КГБ покоилось где-то по соседству, а он, все с тем же черным портфелем, красовался на обложке журнала «Деловая Москва».
– Нет, не против. Дайте мне пять минут.
Заинтригованный этим неожиданным происшествием, Крамер захлопнул крышку ноутбука и, заперев офис, спустился вниз.
У входа в здание его уже ждал черный «Mercedes».
Водитель, затянутый в серый плащ, стоял рядом и курил. Увидев Крамера, он выбросил окурок на дорогу, и жестом пригласил детектива садиться. Никаких лишних слов. Лишь четкое выполнений распоряжений руководства.
Дорога не заняла много времени. Час пик уже миновал и улицы Москвы опустели.
Через пол часа они остановились около офисного здания в центре города. Сталь и стекло – облик городов двадцать первого века.
– Вас ждут наверху, – сказал водитель и указал в сторону входа.
– Ты знаешь, что смертников в США зачастую казнят именно в полночь? – внезапно заговорил мужчина. – Мне кажется, дело в значении двадцати четырех часов. И в самой экзекуции. Смертная казнь – это нечто священное, мистическое; нечто не подлежащее пересмотру. Нельзя взять и казнить человека в семнадцать сорок восемь. Если Бог, суд и губернатор штата избрали какой-либо день последним в жизни преступника, то он должен прожить его полностью, и умереть лишь с наступлением первых минут нового дня. Мне тоже это кажется справедливым.
Мужчина сидел в кресле и, казалось, разговаривал сам с собой. Он говорил по-турецки, но в его голосе чувствовался едва заметный акцент, какой обычно бывает у этнических турок, выросших за границей. Парень (его звали Бурак) вжался в угол и никак не реагировал на слова мужчины.
Комната выглядела, как standard room1 какого-нибудь отеля: прихожая, со встроенным в стену шкафом, дверь в ванную комнату, двуспальная кровать с картиной над изголовьем, две прикроватные тумбы, телевизор на столике, зеркало и небольшой диван. Единственной нестандартной деталью обстановки было отсутствие окон.
Помещение находилось на первом этаже одиноко стоящей виллы, в пригороде шумного туристического городка, тянувшегося вдоль побережья Средиземного моря. Парню понравилось тут с первой минуты. Вилла поражала размерами, а с террасы открывался шикарный вид: банановые плантации начинались у подножья горы и тянулись до автотрассы у самого моря.
Они приехали на место около восьми вечера. Как раз вовремя, чтобы успеть насладиться оставшимися минутами заката, когда солнце, вспыхнув в последний раз, по-осеннему быстро скрылось за линией горизонта, окрасив бесконечную гладь моря в яркие и чувственные тона. Бурак восторженно смотрел на закат и думал о продолжении вечера… «Интересно, он предложит мне выпить или сразу потащит в спальню?»
Бурак не привык заниматься этим в домах. Он вообще редко выбирался за пределы своего района. Как и девочки его профессии, он предпочитал делать все быстро, на заднем сидении автомобиля клиента. Тем более, что большинство из них даже не просили его снимать брюки; им было достаточно его рта.
Оказавшись на улице год назад, Бурак понял: проституция – единственный вариант, чтобы не только выжить, но и жить, как ему хочется. Конечно: не самый достойный способ заработать на пропитание… Но всяко лучше, чем горбатиться разнорабочим на стройке или отправиться в армию.
Бурак обернулся. Мужчина скрылся в здании и крутился около барной стойки в дальней части гостиной. В груди что-то предательски сжалось. Мальчишка не знал, как себя вести. Это больше напоминало свидание, чем… «Пойти за ним? Или ждать здесь? О чем говорить? И нужно ли вообще что-либо говорить?»
Бурак снова коснулся кармана джинсов, проверяя на месте ли деньги. Хотя куда они могут деться? Несколько купюр, полученные им в качестве аванса, действовали успокаивающе. Двести лир2! Столько ему еще никогда не платили!
Наверное, именно из-за недостатка финансов, Бурак согласился уехать так далеко. Они потратили два часа, чтобы добраться из Лары3 до этого места. Деньги оказались слишком большим искушением.
Мужчина вышел на балкон, взял мальчишку за руку и потянул внутрь. На столике уже стояло два бокала с алкоголем…