Исполняющий желания

Глиняная бутылка мерно покачивалась на мягких волнах бескрайнего океана. Альмар иль Харум’Зар уже не помнил сколько веков назад оказался запечатанным в ней. Тогда он был молодым и наивным, только-только вступившим на стезю Джинна и принявшим свой дар свыше. Ему было приятно помогать людям, исполняя желания и видеть улыбки на их лицах, быть причиной восторга и счастья. Так было до того момента, пока он не понял, что люди не бескорыстны, а в большинстве своем, алчны и безжалостны, готовы пойти на подлость и низость, чтобы достигнуть своих целей. Многие хотели достичь власти и богатства чужими руками. У Альмара всегда находились лазейки, позволяющие избегать исполнения таких желаний. Он не собирался пачкать руки в крови, чтобы какой-то очередной, зазнавшийся человечишка стал правителем Мира, построив свою империю на костях невинных людей. Только три желания он мог выполнить для одного человека, а дальше его сила становилась бесполезной, пока серебряный кувшин не попадал в руки к кому-то другому.

Баравиль эль Фискар’Дель – тридцать шестой сын султана и третий от четвертой жены заполучил заветный кувшин на свой двадцать первый день рождения. Несмотря на огромное количество времени, прошедшее с того момента, Альмар иль Харум’Зар как сейчас помнил его искаженное злобой и ненавистью лицо. Когда Джинн вылетел из кувшина на ставший ему привычным зов, то столкнулся с недовольным взглядом карих глаз. Надменность и превосходство, сквозившие в них, очень не понравились Джинну, но делать было нечего, пришлось выслушать первое желание.

- Хочу стать одним из самых богатых людей Мира. - Произнес парень, и Альмару ничего не оставалось, как выполнить его желание.

- Хочу, чтобы каждая, встреченная мной женщина, теряла голову от страсти и готова была отдаться по первому моему требованию.

- Исполнено. - Поморщившись ответил Джинн.

- Хочу, чтобы все мои родные, имеющие права на Султанат умерли в одно мгновение, и только я имел право встать во главе государства.

- Нет. - Ответил Альмар иль Харум’Зар. – Выбери другое желание, - но упрямый мальчишка отказался следовать голосу разума.

Зависть и жажда власти уже давно въелись в его черное сердце, а когда он понял, что Джин не сможет помочь, то принес глиняную бутылку и злобно ухмыльнулся:

- Полезай внутрь. Это мое третье желание.

- Будет исполнено.

Только когда Альмар оказался внутри, он понял, какую глупость совершил. В тот же самый момент горлышко крышки оказалось намертво запечатано, а снаружи послышался издевательский смех сына султана.

- Ты не захотел исполнить мое третье желание, так вот тебе моя кара. Ты не сможешь выбраться из этой западни до тех пор, пока кто-то из людей не откроет крышку и не потрет ладонью поверхность бутылки.

Альмар иль Харум’Зар не сильно испугался угрозы, ведь знал, что очень многие готовы пойти на все, чтобы заполучить себе Исполняющего желания, но коварство Баравиля не знало границ. Под покровом ночи, он выбрался из дворца и ехал несколько дней и ночей, чтобы в итоге добраться до берега моря. Наняв быстроходный корабль, мстительный сын султана взошел на его борт. Когда Земля скрылась за горизонтом, Баравиль ухмыльнулся.

- Прощай Альмар. Надеюсь, ты будешь коротать вечность в этой бутылке, и ни одна живая душа не догадается, как тебя освободить, - и маленький сосуд, наполненный сосредоточием света, коим была душа Джинна, полетел в синюю бездну.

Сменялись эпохи, строились и разрушались города, возрождались и канули в небытие целые государства, а глиняная бутылочка все так же кочевала по просторам необъятного океана.

Альмар сбился со счета, сколько раз волны выносили сосуд, ставший его тюрьмой к берегу, сколько раз мимо проходили люди, не обращая внимания на неслышные мольбы оказавшегося в плену Джинна. Бывало время, когда голос Альмара совсем садился от отчаянного крика, тогда он замыкался в себе, отрешаясь от всего сущего и погружался в небытие, надеясь, что за это время хоть кто-нибудь сумеет высвободить его душу из вечной ловушки, в которую он угодил по собственной глупости.

Уныние завладело Джинном, он уже потерял надежду, что когда-нибудь увидит дневной свет и обретет свободу, что даже не заметил, как бутылка, в которой он провел многие века, оказалась в руках человека.