Петька лихорадочно скинул ремень, сунул его мне, выхватил из рук у подскочившего Сашки медкомплекс и побежал с ним к девочке.

Я быстро обхватил ремнем ногу в верхней трети бедра, и крепко— накрепко затянул двумя узлами. Прошло всего ничего, но подо мной уже была лужа крови. С такой раной либо ты быстро останавливаешь кровь, либо истекаешь до смерти.

– Серёга, ты не умирай, ладно? — высунулась из машины мордашка Наташки.

— Не умру, ты, главное, про квадрокоптер не забывай! — ответил я.

Кивнув, малая нырнула обратно в машину.

Естественно, меня тут же обступили все члены команды, и мотоциклист к ним тоже присоединился. Боль была дикой, и такое внимание меня только раздражало. В другой ситуации я бы уже требовал обезболивающее, чтобы не загнуться от болевого шока, но в аптечке не было ничего, кроме аспирина, а он в такой ситуации опасен, так как разжижает кровь. Расслабились мы, привыкли, что всегда есть под рукой чудодейственный медкомплекс, а вот как обходиться в такой ситуации, когда в экстренной медпомощи нуждаются сразу двое? Эх, возможно, моя недавняя сделка по обмену навыка на лечение и заряда на регенерацию на оружие была далеко не так умна, как я тогда думал. Если попадется ещё навык на лечение, надо оставить его для команды. Пусть кто-то ещё будет способен лечить, кроме машинки.

Боль можно было немного заглушить либо матом, либо бурной деятельностью, мат в присутствии малолетней сестры был неуместен, и я принялся командовать:

-- Так, почему никто не добивает других раненых гориллоидов? Непорядок! Добивайте, убедитесь, что дохлые, и только потом собирайте лут!

Старички и старушки вместе с Сашкой и мотоциклистом зашевелились, расходясь от меня к монстрам.

– Петька, что там с дитем? – тут же продолжил я, – как она? Что говорит приборчик?

– Сейчас, сейчас, вот-вот должен разродиться резюме! – ответил Петька, – вот и оно! Фигня, будет жить, пару ребер треснуло и лёгкая черепно-мозговая травма. Начал лечить. Может, если такая ерунда, его пока снять и к тебе припереть? Девчонку потом полечим?

– Нет, ЧМТ никогда не ерунда, пусть пролечит до конца! Да и то, что она без сознания, признак нехороший! – героически ответил я. Хотя и в самом деле это так. Иногда важно не какой степени ЧМТ, а в каком месте оно приключилось. Так что лучше всего сразу от него избавиться. Да и невозможно отвыкнуть от вдалбливаемой в меня месяцами во время учебы формулы «жизнь пациента превыше всего». Кто для меня эта девчонка? Я даже лица ее не видел! Но уже на автомате отношусь к ней, как к пациенту. Эх, надо было все же усвоить самому навык на лечение! Все же внутренне я продолжаю считать себя не боевиком, а доктором, вот и зачем идти против натуры? Боль снова нахлынула, обжигая меня огнем, и я заголосил:

– Малая, как там с монстрами, есть рядом живые?

– На соседней улице стая гориллоидов, но они о нас не знают, похоже, – тут же ответила Наташка, – бредут в другую сторону! Правда, в той стороне сейчас много стреляют!

Прислушавшись, я вынужден был согласиться – притихнувшая было в городе стрельба возобновилась.

Наконец, пережатая нога онемела, и боль стала сносной. Я в изнеможении опёрся на бордюр. Все же боль отнимает много сил, особенно когда видишь, в какие лохмотья превратилась часть твоего тела!

Раздались хлопки выстрелов, к гориллоидам не подходили без контрольного выстрела в голову, уж очень убедителен был мой пример.

– Зря палите! – крикнула Наташка из машины, – все, что тут лежат, дохлые, можете лутать смело! Они уже не так ярко светятся, тела остывают! А вот дальше к ментам парочка живых дохлыми прикидывается! Напасть хотят, видимо!

Я только покачал головой. Ребенку семь лет, а уже менты, а не полицейские!

– Все, приборчик доработал, тащу к тебе! – сказал Петька и побежал ко мне. Выпрыгнувшая из окна девчонка очухалась, вскинулась с асфальта и уставилась на нас перепуганным взглядом. Белобрысая, голубоглазая, лет двенадцати.