– Несмотря на все эти его очевидные преимущества, ты убил его. Ты величайший воин, который когда-либо жил!

– Ты издеваешься.

– Ты сам над собой издеваешься! – резко ответил Джарлакс. – Это не то, чего ты ожидал? Это не то, ради чего сражаются люди? Ваши жизни коротки и вы пытаетесь присвоить все, что можете прежде, чем умрете. Ты поставил перед собой необычайно трудную задачу, а теперь, когда ты ее выполнил, ты понял, что это не то, чего ты хотел.

– Мне сорок лет, – сказал Энтрери прямо.

– С днем рождения. Я понятия не имел. Извини, но у меня нет для тебя подарка. Приготовления к празднику начнутся немедленно. Я позову лучшего пекаря во всем Калимпорте, а ты…

– Мой день рождения не сегодня.

– Тогда отпразднуем мой, – без колебаний сказал Джарлакс. – Я не знаю точно, когда он будет, но сегодня – такой же хороший день как и любой другой.

Джарлакс прекратил свою напыщенную речь и пристально посмотрел на Энтрери.

– Только не говори мне, что у тебя кризис среднего возраста. Я тоже прожил полжизни, хотя и в десять раз старше тебя.

Это замечание вызвало удивление Энтрери, отразившееся в его взгляде. Он, конечно, знал, какого возраста достигали эльфы, но он никогда не думал об этом. Мысль о том, что Джарлаксу было четыреста лет, встревожила его немного больше, чем ему того хотелось.

– На самом деле, – продолжал Джарлакс, – я понятия не имею, какова продолжительность жизни темных эльфов. Честно говоря, мне кажется, что дроу бессмертны. Ты знаешь, что в Мензоберранзане, городе десяти тысяч дроу, никогда ни один дроу не умирал от старости.

Джарлакс надеялся на какую-нибудь реакцию со стороны Энтрери при этом замечании, но тот продолжал хмуриться.

– Ты вообще когда-нибудь улыбаешься?

Углы рта Энтрери начали подниматься вверх, но остановились прежде, чем его губы даже вытянулись в  прямую линию.

– Это больно, – ответил он и вышел из комнаты.

Джарлакс смотрел на закрытую дверь еще несколько секунд после того, как Энтрери ушел. Он волновался. Энтрери был жизненно важной частью структуры власти Джарлакса в Калимпорте. Если его депрессия продолжится, его безразличие очень навредит усилиям Джарлакса. Возможно, он должен сказать Энтрери, что Дзирт все еще жив. Джарлакс должен был что-то делать. 

ЛаВалль сел на кровати, не понимая, что его разбудило. Жизнь в Калимпорте никогда не останавливалась, и это не облегчало жизнь волшебника известной гильдии. Однако в прошлом месяце стало немного спокойнее. Энтрери вернулся и захватил власть в гильдии Басадони. Ходили слухи, что какое-то таинственное волшебство помогло убийце совершить переворот, но ЛаВалль не обращал внимания на эти слухи. Артемис Энтрери не нуждался в магии. После того, как эти мысли промелькнули в голове ЛаВалля, он вновь вернулся к вопросу о том, что же его разбудило.

В его апартаментах была надежная защита. Маги не славились умением ведения ближнего боя, и ЛаВалль был образцом этой философии. Поэтому его комната была оборудована таким образом, чтобы обеспечить ему максимальную безопасность.

ЛаВалль посмотрел в темноту комнаты и понял, что его безопасность была нарушена. Он сомневался, что кому-либо из воров гильдии хватило бы ума или глупости проникнуть в его комнату. Оставался только один вариант. ЛаВалль проговорил заклинание, и комната заполнилась светом. Артемис Энтрери стоял около него, меньше чем в футе от кровати. Маг вскрикнул от ужаса. Когда ЛаВалль отодвинулся к дальней стороне кровати, Энтрери оставался неподвижен и задвигался только, когда маг начал подсознательно бормотать заклинание. Рука Энтрери переместилась немного ближе к его, украшенному драгоценными камнями, кинжалу, и ЛаВалль тут же прекратил колдовство.

– Так ты приветствуешь старого друга? – спросил Энтрери.