— А что бы это изменило, Алан?

— О чём ты? — он повысил голос. — Я должен был знать о ребёнке!

— Я хотела сказать… Ждала этого. Думала обрадовать, когда мы останемся наедине в хижине, — Марианна смотрела куда-то поверх его плеча. — Но ты выбрал другую.

Мужчина схватился за голову.

— Чёрт побери, я бы не оставил тебя, Мари!

— Да? Жил бы с двумя бабами? — в её голосе прозвучала издёвка.

— Я позаботился бы о тебе и ребёнке…

Девушка перебила его:

— Поздно об этом говорить. Теперь он мёртв.

— Мари, господи… Мне так жаль…

Губы девушки затряслись.

— Тебе жаль? Сомневаюсь. Пока ты развлекался, я сходила с ума. Мне было так плохо, Алан! Так холодно и одиноко. Я пыталась согреться, залезла в ванну... Вода текла всё горячее и горячее... — слёзы градом катились по её щекам. Похолодев, Алан опустился на низенький стул рядом с кроватью. Тонкие пальцы Марианны вцепились в одеяло. — Даже не подходи ко мне! — она всхлипнула. — От тебя пахнет другой женщиной. Той самой русской… Эти противные цветочные духи!

Вронский не знал, что ответить. Перед глазами возник образ Марго, которая ждала его на ужин.

Марианна перевернулась на другой бок.

— Скоро придёт отец. Он убьёт тебя, если увидит.

В палату зашла медсестра.

— Простите, что прерываю. Нужно взять несколько анализов…

Голос Марианны прозвучал глухо:

— Проводите этого человека. Нас больше ничего не связывает.

— Мари, — Вронский поднялся. — Я посижу с тобой…