Меня родители прятали от преследователя, а он нашел меня в самой глуши! А дальше? Что будет со мной, когда по плану Шереметьева я должна буду вернуться в академию?

Приедет и найдет мой истерзанный труп?

Или нет. Степан же маньяк, а не дурак. Он разделит меня на части и разбросает по лесу, чтобы волки не оставили ни косточки. От меня к утру даже следа не останется…

Но Шереметьев сам так решил.

Меня от страха выворачивало наизнанку, но лицо оставалось спокойным. Я понятия не имела, что меня ждет, но готовилась к худшему.

— Что ты хочешь? — прохрипела я.

Степан осмотрел меня с головы до ног.

— Раздевайся.

— Что?

— Раздевайся. Я хочу трахнуть тебя. Я слишком долго этого ждал и упустил возможность быть твоим первым.

— М-мои родители убьют тебя.

— Они не узнают, — усмехнулся он.

Я так и предполагала. Он изнасилует меня, а потом убьет… Обо мне не узнают ни родители, ни Шереметьев.

— А если ты будешь болтать, что встречаешься со мной, я покажу твоим родителям эту пикантную фотографию. А потом покажу ее твоему муженьку. Как думаешь, его впечатлит, какая ты шлюха?

Меня просто перекосило от злости на этого придурка. Я схватила с тумбочки первое, что попалось под руку, и с силой ударила Степана по лицу.

Он вскрикнул, отшатнулся и прикрыл щеку рукой. Я посмотрела на зонт, который сжимала в дрожащей руке.

— Не подходи, — звенящим голосом произнесла я, а потом не думая, выскочила на улицу и понеслась от дома прочь.

Я понимала, что он за мной погонится, но так надеялась, что устанет и не тронет меня. Или я хотя бы отсрочу время, ведь не станет он трахать меня в сугробе?

Одно я знала точно, этот придурок придумал, что влюблен в меня, но убивать по крайней мере не собирается.

Степан налетел на меня сзади. Сбил с ног. Мы оба повалились в сугроб. Я отбивалась, закапываясь все глубже и отпинываясь от парня.