— Ты готов был остаться здесь! — возмутилась я. — Бросить меня и сдаться в рабство! И кто такая эта Синамон? Не успела я в плен попасть, а ты себе уже подружку завёл? — в груди появился дискомфортный тремор. — Я не потерплю…

— Ревнуешь?

— Вот еще! — я гордо задрала подбородок.

Его большая ладонь утонула в моих волосах, и, притянув к себе мою голову, Амир нежно коснулся губами моего лба:

— Бестолочь, — усмехнулся тихо. — Кто мне без тебя нужен? — отстранился и, поймав мою руку, зашагал по коридору, увлекая меня за собой. — А с Синамон я постараюсь познакомить тебя как можно скорее. Правда, тебе придётся потрудиться.

Я решила пока отложить любовные разбирательства:

— Что случилось с Дуглом? Я почему-то отключилась в самый ответственный момент. Но ты… проткнул его мечом? Как? Это какой-то особенный меч? Специально от Архонтов?

— Это ты у меня особенная. Судя по всему, ты попала жемчужиной в пасть Стража.

— Но тогда разве он не должен был сразу умереть?

— Я не был уверен. Лишь единожды я опробовал свою смертоносную силу на бессмертном. Тот ублюдок едва не уничтожил целую деревню близ моего замка. Просто ради развлечения. А потом пришёл познакомиться с владельцем земли, на которой учинил беспредел. Тогда от злости я затолкал ему в глотку целую горсть жемчуга, разбросанную по моему столу. И он умер у меня на глазах. Но очевидно теперь мы открыли новое знание о моей силе: одна бусина способна убить смертного, но не Архонта. Когда мы перекинулись с Дуглом в человеческий облик, я заметил выступающую на его руке кровь. В тот миг я все понял. Одна пилюля делает Высшего смертным. Все, что оставалось сделать — добить его.

Я удивленно ахнула:

— Значит твоя сила не только смерть, но и освобождение от бессмертия… Потрясающе…

— Злая ирония, насмешка судьбы: я — еще недавно отчаянно жаждавший обрести покой, измученный бессмертными пытками, не в состоянии был воспользоваться ею.

— Потому что твоя сила не действует на тебя самого. Как и моя… — подытожила я.

Амир успел кивнуть, и мы вышли из тоннеля.

Я поморщилась от ослепившего меня мягкого света, порождённого лучами закатного солнца, а затем в удивлении приоткрылась рот:

— Эй, вы чего все тут? — в изумлении осмотрев отряд бравых новобранцев, я улыбнулась.

— Разве мы могли бросить нашу девушку на растерзание Доргов, — гордо возвестил один из одногруппников, и я почувствовала, как напряглась рука Амира, все ещё сжимающая мою ладонь.

— Не заговаривайся, — проворчал он. — Она — моя девушка.

На секунду я потеряла дар речи, как и прочие свидетели, но быстро нашлась: