Не заперта? Черт. Это, наверно, Динь.

– Ну хорошо, пусть ты не вломился ко мне, но тебе явно пришлось карабкаться по стене на балкон.

– Вообще-то я забрался по лозе.

Ну, ни фига себе, вот это… талант. Но я бы даже себе самой не призналась, что он произвел на меня впечатление. А Рен снова принялся поглаживать большими пальцами мои запястья, медленно, кругами. Меня пробрала дрожь – от его наглости, не иначе.

– Значит, ты залез в мое личное дело, вскарабкался по стене моего дома, вломился ко мне в квартиру, потом ввалился ко мне в спальню и уселся на мою кровать. И смотрел, как я сплю? Несусветная наглость.

– Я думал, девушкам нравится, когда на них глазеют незнакомые парни. Получается, ошибался, – ответил Рен.

Динь снова показался в дверях. Крылышки его трепетали. В руках у брауни на этот раз оказалась… рогатка? Сил моих нет! Откуда она у него? С «Амазона»? Впрочем, какая разница. Он еще и лицо раскрасить успел: половина красная, половина синяя. Вид у Диня был такой, словно он сбежал со съемочной площадки «Храброго сердца». Одними губами я произнесла: «Нет».

Динь вскинул руку, и мне показалось, что я увидела оттопыренный средний палец.

– С кем ты говоришь? – Рен чуть разжал руки и обернулся к двери. У меня замерло сердце, но Динь успел исчезнуть прежде, чем Рен его заметил.

– Ни с кем, – буркнула я.

Рен примолк.

– Гм.

Он расставил колени шире, выпустив мои бедра, а поскольку руки мои он почти и не держал, я не преминула этим воспользоваться: вырвалась и перевернулась. Рен выругался. Я села, поморщившись от боли в животе: швы сильно тянуло. Схватила Рена за плечи, повалила на спину, уселась на него верхом и вытащила из-под подушки железный прут. Он всегда у меня там лежит.

Не успел Рен пошевелиться, как я приставила очень острый конец прута ему к горлу, точнехонько к самой главной артерии.

– Смена ролей, наглец.

Рен уронил руки на постель и взглянул на меня из-под невероятно густых ресниц.

– Это чертовски сексуальная смена.

Я прищурилась.

– Ты и правда Мерида.

– Какая еще к черту Мерида?