Судя по рисунку боя, он пусть и утратил контроль над эмоциями, но всё равно держал себя в узде и действовал грамотно, полностью реализуя свои лучшие стороны в бою.

Из простых размашистых ударов и попыток уколоть Ремиана острием секиры, атаки короля стали приобретать некий узор.

Удар за ударом движения входили в особый ритм. Постепенно его движения стали со стороны, больше похожими на танец и было совершенно не похоже, что король чувствует вес своего оружия. Иногда, даже казалось, что для него не были писаны законы мира. Оружие будто не замечало такого понятия, как инерция.

“Судя по вспыхивающим в на исходе удара рунам, они-то и компенсируют инерцию, а при ударе, наверное, должны её усилить”, — промелькнули мысли у Рема, что даже так анализировал ситуацию.

После входа короля в состояние берсерка, большая часть драгоценностей носимая королём вспыхнула, явно давая ему дополнительное усиление. А судя по вспыхивающим раз от раза щитам вокруг монарха, то ещё и защиту.

Несмотря на всю опасность противника и его немалый опыт, Ремиан больше чувствовал азарт от хорошего боя, чем страх или хотя бы опаску. Уже отрастивший хвост, но не перешедший в полную боевую форму Демон-Дракон развлекался, как мог.

— Ну же, этого мало, “король”, — слова были так произнесены Ремианом, что не оставляли его отношения к монарху тайной. — Ваши предки, наверное, от стыда умирают по второму кругу. Вы идеальный потомок, такого ничтожного рода.

Последние слова Рема, буквально снесли последние скрепы разума короля, позволяя выйти наружу зверю. Парень даже не представлял, что за в целом рассудительным монархом, может скрываться такая неоднозначная личность. Холодный правитель дома и жаждущий крови берсерк на поле боя.

Будь король представителем дикого клана или отряда наёмников, Ремиан был решил, что это полезная сила, но не для короля. Он даже скривился от такого несоответствия ожиданиям.

“Впрочем, он сейчас не армию ведёт и не с бумагами разбирается. Жизнь же защищает. И свою и детей, как он, наверное, решил…” — нашёл оправдание королю Рем.

В то время, как парень ещё не нанёс королю и единого удара, лишь постепенно истощая его щит, гвардейцы короля били друг друга, не щадя товарищей.

Они уже осознали, что подчинить могли реально любого из них. Осознали они это, по судьбе двух братьев близнецов, один из которых ударил в спину другого. Они как “уверенные друг друге больше чем в себе” стали спиной к спине, чтобы отразить любую опасность.

И когда старший уже собирался прорываться к монарху, младший нанёс несколько ударов в спину брату, а затем вырубил его ударов в голову.

Так легко всё вышло из-за связи между защитными комплектами братьев. Они всегда сражались в парен, то что магические щиты у них были настроены друг на друга и пропускали приближения друг к другу на любых скоростях.

Подобная ситуация сильно ударила по уверенности гвардии и их боевому духу. Стоять и смотреть на битву короля они не могли, всё же в гвардию берут вернейших сынов севера. Но и приблизиться к нему кому-то кроме “себя”, не мог позволить ни один гвардеец.

Теперь они не были уверены в собственных братьях по оружию и им не оставалось ничего другого, кроме как стараться одолеть товарищей и в одиночку помочь своему королю.

Постепенно за спиной Наследника выросла тройка окровавленных гвардейцев, что была определённо на его стороне, а затем они стали методично выбивать своих противников, помогая союзникам. Как они их отличали гвардейцы не понимали и это лишь усложнило ситуацию.

В какой-то момент, они поняли что надо биться не друг с другом, а людьми Наследника. Тогда все кто атакует с ними, будут их товарищами и один из молодых гвардейцев озвучил мысль, с громким призывом.

Не помогло. Кинувшись на Наследника гвардейцы неожиданно получили удар от тех, кто стоял рядом с ними и так же рвался в бой.

Немногие смогли защититься и всё ещё были готовы сражаться, но постепенно общими усилиями их одолели. Король же в это время рушил внутренний двор, разнося всё в пыль и портя брусчатку.