— На этой частоте? Вряд ли. Это же метровые — нет, даже десятиметровые антенны, судя по их размерам… А что, в самом деле!
Доктор Бреннер умолк, ему явно пришла в голову какая-то новая мысль. Наконец он опять заговорил:
— Бьюсь об заклад, они настроены на радиобури! На Земле природа не сумела этого добиться. У нас есть животные с эхолотом, даже с органами чувств, воспринимающими электричество. Но радиоволны никто не воспринимает. Да и к чему это, когда предостаточно света! Но здесь другое дело, Юпитер весь пропитан радиоизлучениями. Эту энергию можно усваивать, использовать… Кто знает, может быть, перед тобой плавучая электростанция!
В разговор вмешался новый голос:
— Говорит руководитель полета. Все это очень интересно, однако сперва следует решить гораздо более важный вопрос. Можно ли считать это существо разумным? В таком случае нам не мешает вспомнить директивы о первом контакте.
— До того, как я попал сюда, — сдержанно отозвался доктор Бреннер, — я мог бы поклясться, что антенное устройство для коротких волн может создать только разумное существо. Теперь я в этом не уверен. Возможно, перед нами результат естественной эволюции. И, строго говоря, такое устройство не удивительнее человеческого глаза.
— Ясно… На всякий случай согласимся считать это существо разумным. Следовательно, экспедиция должна строго придерживаться всех положений директив о контакте.
Наступила тишина, все соображали, что из этого следует. Впервые в истории космонавтики пришла, похоже, пора применить правила, разработанные за сто с лишним лет. Человек извлек урок из ошибок, совершенных им на Земле. Не только моральные, но и чисто практические соображения требовали, чтобы эти ошибки не повторялись на других планетах. Обращаться с непонятным так, как американские поселенцы обращались с индейцами, как европейцы обращались с африканцами, — не миновать катастрофы…
Первое правило гласило: держись поодаль. Не пытайся приблизиться или хотя бы наладить общение, пока «они» не получат возможность как следует изучить тебя. Сколько времени должно длиться это «пока», никто не мог сказать. Решать этот вопрос предоставлялось непосредственно участнику контакта.
На плечи Говарда Фолкена легла ответственность, о какой он никогда не помышлял. В те немногие часы, что он еще проведет на Юпитере, ему, быть может, суждено стать первым полномочным представителем человечества.
Ирония судьбы — да такая, что дальше ехать некуда. Он даже пожалел, что хирурги не смогли вернуть ему способность смеяться.
7
Начало темнеть, но все внимание Фолкена было сосредоточено на живом облаке в поле зрения телескопа. Ветер, несущий «Кон-Тики» по окружности исполинской воронки, сократил до двадцати километров расстояние между ним и медузой. Если он приблизится еще на десять километров, настанет пора принимать меры предосторожности. Хотя Фолкен был уверен, что оружие медузы поражает только вблизи, его не тянуло проверять, так ли это. Пусть этой проблемой займутся будущие исследователи.
Внезапно с поразительной силой раздался звук, который он уже слышал в юпитерианской ночи, словно вибрирующие удары пульса. Чаще, чаще — вся капсула вибрировала, будто горошина, в литаврах, — и вдруг оборвался…
В напряженной тишине две мысли одновременно пришли в голову Фолкена.
На этот раз звук дошел до него не за тысячи километров и не по волнам радио — он пронизывал атмосферу вокруг «Кон-Тики».
Вторая мысль была еще более тревожной. Фолкен совсем забыл — непростительно, но ведь голова его была занята другими вещами, которые казались важнее, — что большая часть неба над ним закрыта газовой оболочкой аппарата. А ведь посеребренный для теплоизоляции шар непроницаем не только для глаза, но и для радара…
Все это он знал — знал о небольшом изъяне, с которым мирились, не придавая ему особого значения. Но сейчас изъян этот показался Говарду Фолкену очень серьезным.
Он увидел, как сверху на капсулу надвигается частокол огромных, толще любого дерева, щупальцев… Послышался возбужденный голос Бреннера:
— Не забывай о директивах! Не раздражай его!