Я готов был поклясться, что Панафидин облегченно вздохнул. Отодвинул от себя лист, сказал с холодной усмешкой:

— Ваши эксперты ошиблись. Это артефакт, — и снисходительно пояснил: — Искусственный факт, научная ошибка, небыль.

— Почему? — настороженно спросил я, совершенно отчетливо заметив растянутый на несколько мгновений перепад настроения Панафидина.

— Потому что такого вещества, к сожалению, еще не существует. — Панафидин кивнул на листок с эскизом формулы. — Эта штука называется «5–6-диметиламинопропилиден-10-17-дигидроксибензоциклогептан гидрохлората». Похоже на сильно действующее лекарство триптизол, но, видимо, во много раз сильнее за счет аминовых цепей…

— Как же вы можете запомнить такое? — с искренним недоумением спросил я. Панафидин усмехнулся.

— Во-первых, я не запоминаю это, а читаю по формуле. Во-вторых, мы сами занимаемся этим. Довольно давно. И, к сожалению, пока безрезультатно.

— То есть вы хотите сказать, что науке неизвестно это вещество?

Видимо, я сказал что-то не так, потому что Панафидин снова еле заметно усмехнулся и пояснил:

— Химикам известно это соединение, но только на бумаге. Получить его, хотя бы лабораторно, «ин витро», нам пока не удается. — А чем объясняется ваш интерес к этому соединению?

— По нашим представлениям, это транквилизатор гигантского диапазона действия. Существование такого лекарства могло бы произвести революцию в психотерапии…

— А в чем отличие его от существующих транквилизаторов?

Панафидин задумчиво покрутил пальцем на столе зажигалку — красивую, обтекаемую вещицу, похожую на кораблик, внимательно посмотрел на меня.

— По-видимому, вы в этих вопросах не совсем компетентны, поэтому я постараюсь упростить все до схемы. Суть состоит в том, что двадцать лет назад доктор Бергер выпустил из бутылки джинна, которому ученые присвоили название «транквилизатор», то есть «успокаивающий». Началась эра прямого воздействия химии на психическое состояние человека. В целом это было исключительно своевременное открытие, потому что неизбежные вредные последствия научно-технического прогресса — умственные перегрузки, бешеный поток информации, уровень шума, общий темп жизни — все стало обгонять способность нашей психики приладиться к уже свершившимся переменам в мире.

Зазвонил телефон.

— Извините, — сказал профессор и снял трубку. — Панафидин у телефона. А-а! Сколько лет, сколько зим! В наше время, чтобы дружить, надо или вместе жить, или вместе работать… Если хочешь, приезжай сегодня на стадион «Шахтер», там прекрасный корт… Нет, я на «Науку» не езжу — неинтересно. Ну и отлично! До вечера, обнимаю.

Панафидин опустил трубку на рычаг и без малейшей паузы продолжил:

— Результатом отставания нашей психики от прогресса явились нервные перегрузки, депрессии, необъяснимые страхи. И тут появились транквилизаторы, снимающие подобные явления. Естественно, что они стали широко применяться во всем мире…

Я перебил Панафидина:

— А на какие органы воздействуют транквилизаторы?

Панафидин чиркнул зажигалкой, закурил сигарету, подул, отгоняя от себя синее облако дыма, затем не спеша сказал: