Римас проводил Лемке взглядом, безразлично посмотрел на вывеску похоронного бюро, на украшавшие витрину цветочного магазина гирлянды, вошел в автоматную будку, набрал номер, подождал и повесил трубку.
В маленьком цветочном магазине Лемке никто не встретил. Он прошел через контору и оказался в просторном дворе, превращенном в розарий. У одной из клумб стоял на коленях полный седой мужчина. Он разглядывал надломленную ветку и осторожно, словно имел дело с больным человеком, пытался подвязать ветку или подпереть ее рогаткой.
С улицы доносились звуки похоронного марша.
Лемке оглядел двор, сорвал небольшую розочку, уколол палец и поморщился. Садовник наконец заметил клиента и, торопливо поднявшись и отряхивая с брюк гравий, заторопился навстречу.
— Здравствуйте, здравствуйте. Что желаете? Могу предложить чудесные розы…
Во дворе появился молодой человек в рабочей одежде, и Лемке, обойдя садовника, направился к парню.
— Не беспокойся, отец. Этот господин мой гость, а не твой! — крикнул парень и, вытирая руки, пошел навстречу Лемке.
Садовник вздохнул, осуждающе взглянул на сына, но, заметив какой-то непорядок в своем хозяйстве, вновь опустился на колени перед кустом роз.
— Здравствуй, Вольфганг, — Лемке, улыбаясь, понюхал розу, — Вижу, у тебя много работы.
Вольфганг презрительно оглядел розарий, потер испачканные в земле ладони и спрятал их в карман брюк.
— Вы не часто заходите, господин Лемке.
Лемке улыбнулся и вновь понюхал розу.
— А где твой брат?
— Хайнц! — крикнул Вольфганг, на его крик с садовыми ножницами в руках во двор вошел белокурый детина, увидев Лемке, он бросил ножницы в куст роз.
— Не надо портить цветы, Хайнц, — нравоучительно сказал Лемке…
Шурик крутил ручку телевизора. Картинки сменяли одна другую. Наконец появился всадник с кольтами на бедрах. Шурик щелкнул всадника по носу и, довольный, улегся на кровать, звук он почти совсем убрал. Звук был ни к чему — ни английского, ни немецкого Шурик не понимал.
Ковбой с бесстрастным лицом, с приклеенной к губам сигаретой медленно ехал среди кактусов и не мигая смотрел на восходящее солнце. Конь нетерпеливо перебирал сухими ногами.
Шурик заложил руки за голову и потянулся. Парень на экране был что надо и вызывал симпатию.
Сажин вошел тихо и неожиданно, взглянул на экран и спросил:
— Сколько раундов он выдержит?