— Демон! — завопил хозяин Саржернара,— Это демон! Ставки недействительны!
— Я понимаю ваше горе,— зачастил устроитель боев,— и мне тут сообщили, что вы на своего песика поставили очень много, но...
— Я требую проверки!
Зрители тут же разделились на два лагеря. Проигравшие требовали проверки, поставившие на Борюсика яростно сопротивлялись и утверждали, что все было честно.
— Господин рыцарь, вы не возражаете, если вашего песика святой водой окропят? — жалобно спросил хозяин собачьего ристалища. — У нас тут всегда для таких случаев есть священник.
— А чего мне возражать? — удивленно пожал плечами рыцарь.
«Уй, дура-а-ак»,— мысленно ахнул Ариэль. Похоже, товарищ не знал, что его собачка-оборотень и святая вода для нее верная смерть. Причем смерть мучительная. Святая вода не действовала только на его род. У драконов был природный иммунитет, защищающий их от любого вида магии. А слово Божие и святая вода были ее разновидностями. Если точнее — ее светлые стороны. Об этом, надо сказать, мало кто знал. Не подозревали об этом, кстати, и сами священники. Учителя дракона, элементали четырех стихий, правда, намекали Ариэлю на какие-то древние артефакты, способные разрушить эту естественную защиту драконов, но конкретно, что это за артефакты, говорить категорически отказывались.
К огромному удивлению Ариэля, оборотень довольно спокойно отнесся к долговязой фигуре в черной сутане, с опаской двигавшейся в его сторону. Священник, прижимая к груди плошку со святой водой, приблизился метра на три к Борюсику, зачерпнул горсть воды, плеснул ею на пса и собрался было тут же дать деру, но ничего страшного не случилось. Борюсику подношение понравилось. Он слизнул капли с носа, подошел к святому отцу, сунул морду в плошку и одним махом выхлебал ее содержимое, после чего уставился на священника, требуя добавки. Поставившие на Борюсика зрители одобрили его подвиг радостными воплями. Теперь право на их выигрыш оспорить было трудно.
Свой выигрыш получил и рыцарь. На этот раз кошель был гораздо увесистей.
— У вас неплохо идут дела.— Устроитель собачьих боев радостно потирал руки.— Ну что, рискнете еще раз?
Рыцарь покосился на свою собачку. Борюсик согласно кивнул лобастой головой, потом зачем-то встал на задние лапы, растопырил передние, выпустил когти и застыл в этой позе, давая возможность своему хозяину их пересчитать, что тот старательно и сделал.
— Рискну. Только мне это... некогда. Давай против моего Борюсика сразу восемь собак выставляй. Хочу проверить, как он работает против своры. А потом гонишь мне сто монет, и на этом завязываем.
— О! — оживился устроитель шоу.— Это подогреет интерес. С вас пятьдесят золотых.
— За что? — опешил в очередной раз рыцарь.
— С предыдущими двумя победами, если ваша собачка справится со сворой, это будет десятый призовой бой, а за него хозяин собаки победителя у нас всегда платит повышенный вступительный взнос.
Борюсик, иссиня-черный пес, при этих словах начал белеть, судорожно хвататься лапами за сердце, потом плюхнулся на траву и прикрыл этими же лапами морду в знак скорби и печали. Он не хотел видеть того, что будет дальше. А дальше его недалекий рыцарь отсыпал не только вступительный взнос в размере пятидесяти золотых, но еще и столько же кинул сверху, полностью опорожнив кошель. При этом он забыл сказать, что это очередная ставка на его собачку. Хозяин ристалища воспринял подношение как щедрые чаевые, расцвел и помчался на арену объявлять начало очередного боя. Его помощники к тому времени уже навели порядок внутри загона, вытащив наружу тело поверженного пса.
Устроитель шоу поднял руку. Зрители замерли.
— Господа! Беспрецедентный случай. Хозяин победителя Борюсика настолько уверен в своей собачке, что предлагает уравнять шансы. Он вызывает на бой сразу восемь псов.
Зрители ахнули, загудели и начали делать ставки. Такое уравнивание резко подогрело их интерес. Борюсик оторвал лапы от морды, ожег хозяина «ласковым взглядом», поднялся, сел на хвост, рыкнул в адрес рыцаря нечто непотребное и о чем-то задумался. Пока он думал, хозяин собачьего шоу оперативно собрал вступительные взносы с ждущих своей очереди владельцев собак и распределил их с двух противоположных сторон загона, откуда обычно выпускали на бой противников. По четыре пса с каждой стороны.
Дракон во все глаза смотрел на Борюсика. Он уже понял, что в этом странном тандеме рыцарь — оборотень главенствует именно этот странный пес. Он не ошибся. Борюсик принял решение. Кошачий дух от него внезапно резко усилился. Да так усилился, что все псы буквально взбеленились и рванули вперед, сметя воротца загородок. Кое-кто из хозяев не успел отцепиться от поводков и теперь вспарывал своим брюхом зеленую траву, болтаясь в кильватере несущихся во весь опор на своего естественного врага псов. А дальше Борюсик сделал просто гениальный ход. Как он это сделал, дракон не понял. Такой магией он не владел. От Борюсика вообще перестало пахнуть. Ни псом, ни человеком, ни котом. Он сделал гигантский прыжок и вынес свое тело из центра поля. Оборотень был еще в полете, когда под его брюхом сцепилась свора псов. Во все стороны полетела собачья шерсть. Борюсик приземлился неподалеку от стенки загона, не по-собачьи шмыгнул носом, а затем не спеша прошелся по кругу, деликатно перекусывая поводки попавших в плен хозяев своих противников, и, как только они сломя голову удрали за пределы загона, занялся делом, раздавая оплеухи направо и налево. Делал он это, явно издеваясь, аккуратно, целенаправленно и избирательно. Одного удара обычно хватало. Не прошло и минуты, как бездыханные тела его противников лежали двумя аккуратными рядками хвостами к центру загона, а головами туда, откуда они пришли. Это была абсолютная победа, из которой Борюсик вышел без единой царапины.