Мать повела ухом, будто бы прислушиваясь к чему-то в коридоре, и сварливо забормотала:

— Так и будешь молчать? Или расскажешь уже, что стряслось?

— Мам, ты же в курсе про свидание с Сашкой. Немного затянулось, вот и всё. И смена тяжёлая вышла…

— Врёшь. Выглядишь как жалкий ощипанный цыплёнок. Даже хуже. Отводишь глаза. Что он с тобой сделал?

— Мам! Ничего. Ничего особенного.

— Да не мамкай ты! «Ничего» и «ничего особенного» — разница есть, и существенная.

— Мы ходили потанцевать, с его старшим братом Глебом. В клуб. Там была их старая подружка… Ну, скорее подружка Саши. Галя.

— Дала тебе что-нибудь? — неожиданно строго спросила старуха.

— Галя? Нет, — у Лизы мелькнула надежда, что всё закончится лёгким испугом, — наоборот, хотела забрать прямо из кармана, но умудрилась повредить себе кисть и братья повезли её в больничку. Тоже мне — мажорка! Конченая. Орала, что это я виновата, представляешь, мам?

— Точно ничего не давала?

— Да нет же!

— Хорошо. Больше с ними не встречайся. Гнилые людишки.

— Да я пока и не собиралась, — уклончиво сообщила Лиза и хотела улизнуть из комнаты, но телефон призывно запиликал из домашних шортиков, а мать так и вперилась в подсвеченный прямоугольник. Лиза вытянула краешек экрана — Сашка. Снова названивает, неймётся ему. Торопливо сбросила звонок и встала, но тут старуха подняла указательный палец ко рту и зашипела:

— Т-с-с-с!

— Всё уже, — Лиза убрала телефон, — всё, отбой. Довольна?

— Да не телефон! Слышишь, тетеря?

В коридоре шумела стиральная машинка, загруженная полчаса назад, но из её недр доносился мелодичный тихий перезвон, нарушающий привычный фон.

Динь. Динь-динь. Динь. Динь-динь.

— Чёрт! Что-то забыла вытащить из карманов, — Лиза рванула остановить программу.

— Стой! Не трогай!