— Пожалуйста, — сказал я, глядя на нее снизу вверх.

Ей, ясное дело, очень нужно было ехать, а она еще и поколебалась, поморщила носик. Потом, конечно же, села.

Когда-то я даже мечтал о чем-то в этом роде: поздний вечер, неспешная езда, девушка, с кратким угуканьем угощающаяся сигаретой, запах табака, духов и немного бензина, я, небрежно ведущий машину и задающий ненавязчивые вопросы. Я хотел попросить ее пристегнуться, но увидел, что она — сама дисциплинированность — уже по собственному почину возится с ремнем. Я взглянул на нее повнимательнее: надутые губы, торопливо накрашенные глаза, округлый подбородок. «Ты этого хотел?» — спросил я себя, усмехнулся, а она, наконец-то пристегнувшись, устроила поудобнее на коленях свою сумку, положила на нее сцепленные пальцами руки: из ее рук каким-то странным букетиком торчали перчатки.

Я доставил ее прямо к подъезду и, весь во власти лирического настроения, отказался от протянутой трешки.

— На кофе я вас не приглашаю, — сказала она с вызовом и впихнула трешку в пепельницу.

— Что вы, что вы! — возмутился я и попросил телефончик. Она тут же — лишь бы поскорее избавиться от меня — записала его карандашом для ресниц на руководстве по эксплуатации и упорхнула, оставив дверцу открытой, а ремень — лежащим на земле.

Я отъехал два квартала и бросил машину, ничего не взяв, оставив трешку в пепельнице. С руководством подмышкой я вышел на магистраль, поймал такси и поехал к Вальке.

Она открыла заспанная, испуганная, радостная.

— Что же ты не позвонил? — заговорила она. — А если бы муж? А я вот сплю, сплю, сплю…

— Привет, — я поцеловал Вальку в теплую шею.

— Чей это телефон? — Валька взяла руководство из моих рук.

— Клиента! — ответил я и пошел на кухню. — Жрать хочу!

Потом Валька стонала и, как обычно, царапала мне поясницу, а я, глядя в ее запрокинутое смазанное лицо, думал о девушке.

— Сегодня придешь? — спросила Валька утром. — Он сегодня опять в ночь…

— Сегодня я к матери в больницу. Завтра.

— А завтра у него выходной…

— Ну, тогда созвонимся…

Часы пробили семь.

— У-у, — заторопился я. — Мне пора! Побежал…