– Нет, не придумала. Ты знаешь выражение tabula rasa?

Он смотрит на меня непонимающе.

– Мы начинаем с чистого листа, но не оставили полностью наше прошлое.

Он жует щеку, словно пытается понять, верить ли мне.

– А твое какое? – спрашиваю сквозь шум тормозов поезда. Стеганое одеяло полей превращается в мощеные улицы центра маленького городка.

– Мое финальное слово – «покинутый», – говорит Майлз.

– Как драматично.

– Хорошо. Тогда пусть будет «авантюра». Красивый синомим для приключения.

– Хорошее слово, – признаю я. – Ты выиграл. – Это сильное финальное слово, особенно для восьмилетки – даже если бы я изначально не собиралась позволить ему выиграть. – Хватай сумку.

Брови Майлза изгибаются дугой, а потом его зеленые глаза прищуриваются.

– А что будешь делать, если я не сойду? – спрашивает он.

– Сойдешь, – говорю, поднимая его сумку вместе со своей, и притворяюсь, что они не такие тяжелые, как на самом деле.

– Никто бы не винил меня, знаешь ли, – говорит он, но двигается по проходу к дверям. – Моя мама только что умерла.

– Правильно, ведь я вообще не представляю, что это такое, – говорю и, когда Майлз останавливается на ступеньке поезда, подталкиваю его. Потом сама делаю глубокий вдох и ступаю на платформу.

Только два человека ждут в тени под навесом станции: женщина средних лет и, как мне кажется, ее сын. Помню миссис Клиффтон с похорон мамы. Она была единственным человеком не из Гарднера, поэтому выделялась среди расплывчатой вереницы скорбящих, которые приходили в тот день. Она держалась официально, когда взяла меня за руку.

– Матильда Клиффтон. Я была лучшей подругой твоей мамы с детства, – объяснила она, и я узнала ее имя.

– Мама всегда любила получать от вас письма, – сказала я ей и уже собиралась поздороваться с другим человеком, как неожиданно она меня обняла, словно не могла уйти, пока не сделает этого.

Я слышала, как она предлагала отцу помочь чем сможет. Думаю, она, вероятно, не предвидела, что я и Майлз сойдем здесь с поезда три недели спустя.

– Привет! – зовет миссис Клиффтон, делая к нам шаг. Она сменила траурное платье из черного крепа на костюм цвета сливы и шляпку в тон. Ее рыжие волосы собраны в аккуратный пучок. И она красивее, чем я помнила. Но, может, это просто из-за того, что сейчас она улыбается.

– Добро пожаловать! – говорит она. – Айла, видеть тебя здесь – все равно что вернуться назад во времени. Ты так похожа на Джульет во времена нашей юности.