— Слава богу! — она выдохнула с облегчением, которое незамедлительно передалось мне. — Но где же скорая? — удивленно оглянулась на пустынную ночную дорогу.

Но взамен ожидаемому шуршанию шин послышались четко раздающиеся шаги. Поначалу подумалось, что вернулся Алекс, но предположение оказалось настолько смехотворным, даже скупая улыбка блеснула на губах. Ведь мой обидчик не носит туфли на каблуке, а в тишине раздавался характерный для этой обуви отзвук. И тогда меня пронзила догадка, которая была не способна вызвать ничего кроме щемящей боли в сердце. Мама?

Вскочила и повернулась в сторону приближающейся фигуры. Это действительно она.

— Мамочка! — в неконтролируемом потоке эмоций закричала и сорвалась, как бурный вихрь с места. Подлетела к ней и крепко обняла, но та выскользнула из моих объятий, тяжело вздохнув, словно от внезапно нахлынувших мучительных ощущений.

Я предсказуемо осталась у нее за спиной, а вместо меня на шее моей родительницы повисла захлебывающаяся от слез Анжела.

— Анж? Что произошло? — в полном недоумении выдохнула женщина. — Ты меня пугаешь! — деликатно отстранила от себя крепко вцепившуюся рыдающую девушку. — Вам удалось найти беглянку? Никак не могу до нее дозвониться! — расстроенно покачала головой и совершила попытку вызвать меня на связь, набирая номер на сотовом.

А я в этот момент молилась об одном, чтобы мой телефон оказался разбитым вдребезги, только бы оттянуть время и задержать маму подальше от места трагедии. Хорошо, что корпус машины визуально скрывает безжизненное тело, лежащее на асфальте. И чтобы добраться до него, необходимо обойти авто.

В напряжении продолжала наблюдать за тем, как она прикладывает аппарат к уху и, ожидая соединения, покусывает нижнюю губу.

— Елена! — простонала блондинка, словно пораженная приступом боли. Слезы хлынули с новой силой.

— Что? — косо глянула на нее та и вздрогнула от неожиданности, когда в трубке послышались отчетливые гудки, мгновенно переходящие на внешний источник, раздаваясь мелодией из динамика моего сотового. — Лиза? — непонимающе осмотрелась по сторонам, стремясь разглядеть знакомый силуэт. Но в результате не найдя искомый объект, двинулась на привычный звук рингтона.

Она по-прежнему прибывала в неведении, но подсознательно явно ощутила тревожность и безысходность сложившейся ситуации. Зубы, все еще держащие мягкую плоть, сжались с такой мощью, что были готовы прокусить ее насквозь. Внутреннее состояние выплескивалось наружу нервной дрожью, поражающей весь организм. В порыве безжалостно стиснула плечи, впечатывая пальцы, которые побелели от усилия. Но физические страдания были не способны заглушить те, что еще предстояло испытать. Глаза наполнились влагой, застилая взор сверкающей пеленой. Но ни одна из слезинок пока не пролилась.

Не сбрасывая звонка, родительница медленно неуверенно, но все же приближалась к точке происшествия. Складывалось невольное ощущение, как будто ее движения что-то сдерживает, препятствуя продвижению вперед. Но она, упрямо превозмогая сопротивление, шла дальше. Словно чьи-то запреты выстраивали невидимый барьер между нею и девушкой, распластавшейся на дорожном полотне.

И только спустя некоторое время с удивление заметила, что чиню препятствия идущей именно я. Порываюсь остановить, выставляя ладони перед собой, отталкивая, обнимая, упираясь в корпус, но постоянно оставаясь у нее за спиной.

— Мама, остановись! — закричала в исступлении, понимая, что мои попытки потерпели фиаско. — Не смотри! Не надо! — вскрикнула в отчаянии.

Но ее полные ужаса глаза уже промокли, утопая в горьком потоке, заливая перекошенное в рыданиях лицо. Одна рука зажала рот, стремясь приглушить рвущийся наружу крик, другая ослабла, повиснув плетью, выпуская из кисти телефон, который ударившись о плотную поверхность, рассыпался на запчасти, прекращая соединение. Тишина стала слишком гнетущей, а звучавшие всхлипы, раздражающе громкими на ее фоне.

— Лиза, девочка моя! — мама беспомощно опустилась на колени перед моим поломанным телом. — Как же так? — прикоснулась к мертвенно-бледной щеке, размазывая что-то черное по белоснежной коже. И только тогда, когда родительница утерла все еще текущие слезы испачканными кончиками пальцев, и оставила на своем лице бурые пятна, стало ясно, что это кровь.

Похоже, дело-дрянь!

— Елена, она жива, — решил хоть немного успокоить убитую горем женщину Вадим. — Помощь уже в пути. Она обязательно выкарабкается, — попытался убедить в этом безутешную мать и себя заодно.

— Да! Лиза непременно поправится, — всхлипнула нервно вздрагивающая и вдобавок замерзшая Анж, прижимаясь к мужской груди, ища опоры и поддержки.

— Терпи, доченька! — мама взяла мою бессильную ничего не чувствующую руку и притянула к своим губам. — Даже не думай покинуть меня сегодня! Слышишь? Не смей! — уговаривала, срывающимся на каждом слове голосом.