— Тогда заходите, сейчас баньку растоплю, будете мыться.

М-да. Давно я не сидел в сауне. Здесь было довольно жарко, я едва мог дышать, зато почувствовал себя очень чистым. Мышь с нами не пошел. А бобик предпочел отсиживаться в конуре, потому что как бабуля ему кулаком пригрозила он стал шелковый, белый и пушистый. Зато наш ручной феникс разлегся прямо на раскаленных камнях и лежал там с блаженствующим видом. Вот это я понимаю, расслабляется зверь! Не то что мы, едва не сгораем живьем. А дальше мы отмылись и оттерлись мочалкой. Халатов, разумеется, не было, зато были крестьянские льняные рубахи и штаны, в них мы и оделись, и сели на кухне. Бабуля напекла нам картофельных пирожков и ели мы от души. Мышь налакался меда и заснул прямо в шапке, лежащей в прихожей. Бабка не говорила ни слова, только забрала грязную посуду и пошла мыть в ведре. Мы сидели в тишине и обдумывали произошедшее за день.

— С вас двадцать тугриков. — Миша и Вася удивились. Ха, вот дурни, неужели они думают, что кто–то будет горбатиться для них бесплатно?

— Не вопрос. — Я отдал причитающуюся сумму.

— Один будет спать на диване, двое на полу, я постелю вам в зале. Вопросы есть?

— Только один, какой у вас класс?

— Домоправительница. — Сказала она не без оттенка гордости в голосе.

— Спасибо вам за все, вещи когда вернете?

— Высохнут утром, поглажу и отдам, а теперь идите, можете посмотреть телевизор.

— А там еще что–то показывают?

— Еще как показывают, вы бы видели.

Мы втроем расположились в уютном зале. Конечно, хата деревенская и окна, и стены соответствующие, но было в этом что–то. Какой–то уют из детства. С тех далеких времен, когда маленький летом приезжаешь к дедушке и бабушке в деревню и целое лето балду пинаешь.

А вот телевизор оказался странным, большой и тонкий ж/к экран, не было ни пульта, ни кнопок. Производителя я тоже не опознал… а стоп, написано «система 404» и нарисована сатанинская пентаграмма. Ого! Ну ладно. Что тут показывают.

— Включись.

Телевизор послушно включился, на экране появилось что–то типа новостей. Только один ведущий был похож на синего осьминога из желе, а его напарница рыжая красотка с выпирающим пятым размером и шляпой ведьмы на голове. В углу экрана было название канала «п?:;№*@^ц 24».

— Уважаемые зрители, мы получили новую информацию о недавно присоединенном к системе мире, которому присвоено кодовое имя «Йос‑21». Этот мир долго сопротивлялся присоединению к общей семье подданных великой системы, но три дня назад сопротивление было добровольно прекращено. Его жители дружно и с радостью стали одними из нас!

— Возрадуемся! — Осьминог поднял все свои 8 щупалец в непритворном ликовании. А вот ведьма похоже была умнее и лишь сдержанно похлопала, зрители же в зале громогласно аплодировали и улюлюкали от радости.

— Сейчас буль–буль, будет прямое включение событий с той планеты. Не отходите от экранов, буль–буль зрители, сейчас мы вам все покажем. — Осьминог еще что–то активно булькал и сопровождал это движениями своих синих щупалец.

На экране появилась рогатая женщина, в руках она держала какой–то магический жезл с ярко светящимся камнем, напоминающий микрофон. Она что–то там говорила, а изо рта периодически вылазил длинный синий язык. Впрочем, я ее пока не слушал, ведь моя челюсть отвисла.

На красную площадь приземлился огромный инопланетный корабль, из него вышли «послы мира» в роскошных белых одеждах, за ними шеренгами маршировали телохранители в синих доспехах с магическим оружием в руках. Эта орава шла по красной площади, слева и справа им приветственно махали толпы людей, москвичи всех возрастов и профессий. Правда выбор одежды у москвичей какой–то странный. Некоторые люди стоят в домашних халатах, другие в рабочих спецовках, кто–то в грязной военной форме, кто–то в легкой одежде явно не по погоде. На лицах нет ни капли радости, наоборот они выражают скорее страх. Люди приветственно махают и кричат, а за их спинами шагают боевые роботы неизвестной мне модели. Посол подошел к кафедре, где его уже ждал С. Лавров и половина кабинета министров. Лавров очень вежливо, со всем возможным почтением, жмет руку послу после чего они делают какие–то заявления на камеру на нескольких языках.