— О чем сообщить, Табули? Я ничего не вижу. Он озадаченно сдвинул брови и еще раз взмахнул своим бычком. — Это, ну знаете… — и тут до него дошло. — Не видите? Я помотал головой:

— Не-а, не вижу.

Гасан расплылся в широкой, ласковой, коричневозубой улыбке:

— Ну, в таком случае… — и он прильнул к сигарете с фильтром, как моя матушка — к пол-литровой бутылке «Будвайзера». Глубокая затяжка; выдох, переходящий в шумный, блаженный вздох; ухмылка сытого кота. Гасан кивнул мне:

— Так держать, Джек. Увидимся внутри. Я развернулся и пошел к дверям.

— Да, вот еще что, — окликнул меня Гасан, — спасибо, что вы вышли в субботу и закончили полуквартальный статистический отчет! Даффер был в восторге!

А вполголоса, обращаясь больше сам к себе, добавил:

— Да, в восторге, хотя ни слова там не понял.

Возможно, Табули еще что-то сказал, но я больше ничего не успел услышать, потому что переступил порог, где меня поджидали…

Во-первых, детектор металла, желавший проверить, нет ли у меня с собой складной снайперской винтовки. Во-вторых, клетка Фарадея — чтобы установить, нет ли при мне враждебного программного обеспечения. Затем обонятельный детектор химсостава биотел удостоверился, что ни при мне, ни во мне не имеется запретных фармацевтических препаратов, а особый сканер поинтересовался моим магнитным билетом Видеобиблиотеки — уточнил, не смотрел ли я на выходных фильмы предосудительного содержания. После этого я вставил левой рукой мое удостоверение сотрудника компании в контрольное устройство, правую ладонь притиснул к экрану дактилоскопа, вытаращенными глазами уставился в жерло сканера глазной сетчатки — одновременно подпрыгивая на одной (левой) ножке и насвистывая первые четыре такта песни «Не забывай меня, Аргентина».

Под мелодичный звон курантов дверь шлюза отъехала в сторону — и я оказался нос к носу с Карлом — стражем последней и мощнейшей линии обороны, истым сыном XXI века, самым электронифицированным и механизированным охранником в Америке — и (не ручаюсь, но догадываюсь) владельцем удостоверения номер 00000002. Каждое утро процедура повторялась. Карл стоял в дверях: суровый, высокий, нечеловечески прямой (благодаря дополнительным серво-моторам в его искусственных коленях и бедрах). Слышался лишь стук медицинского насоса, который, пульсируя в ритме три четверти, бесперебойно снабжал его организм успокоительными и инсулином. Исхудалые пальцы правой руки Карла покоились на рукоятке древнего револьвера, которая высовывалась из набедренной кобуры. Кое-как взяв своей парализованной левой рукой удостоверение, которое я ему вручал. Карл подносил его к глазам — с таким видом, будто держит сердитого живого скорпиона. Щуря затянутые катарактами глаза, Карл напряженно пытался понять, соответствует ли фотография моим чертам лица, и не лучше ли, зря не напрягаясь, пристрелить меня сразу. Ожидая его приговора, я забавлялся тем, что мысленно соединял линиями старческие родимые пятна на его лице, пытаясь получить какое-нибудь изображение. Обычно выходила лошадка.

Тут он улыбался (ПРЕВОСХОДНЫЕ вставные челюсти) и, вручая мне удостоверение, произносил посредством голосового синтезатора (как говорится, продал свою гортань за сигару): «Доброе утро, мистер Берроуз». И, дребезжа, освобождал мне дорогу.

Этот момент мне, кстати, по-настоящему нравился. МИСТЕР Берроуз, видали! Кое-кто называл меня Джеком, а, по неясным мне до сегодняшнего дня причинам, большинство сотрудников МДИ именовало меня «Пайл», но старый Карл всегда говорил: «Мистер Берроуз» и вообще обращался со мной, как с человеком, а не как с двадцатитрехлетним вчерашним студентом.

Однако в то утро в стандартную последовательность событий вкралось непредвиденное происшествие. Я прошел через клетку и сканеры. Был осмотрен Карлом, аки новые ворота — бараном, после чего услышал любезное: «Доброе утро, мистер Берроуз». Со звоном и скрежетом он уступил мне дорогу, и я, прицепов на карман рубашки свой именной бэдж, вышел в вестибюль. Завернул за угол, к лифтам…

И был едва не сбит с ног стаей бодрых, обаятельных, символизирующих собой равенство всех культур и цивилизаций, отвратительно добросердечных ПРОМОУТЕРОВ (ТОРГОВЫХ АГЕНТОВ).

— Привет! — заявила атлетически сложенная особа женского пола. — Мы представляем компанию «ПИЩА ЖИЗНИ». Только сегодня мы бесплатно предлагаем вам особое лакомство! — Вывернувшись из ее объятий, я срикошетил к противоположной стене коридора.

В ласковые руки престарелой чернокожей особы женского пола.

— Сыночек, верь нам, мы жизнь прожили! — прошамкала та. — Как утро, так хочется выпить чего-нибудь горяченького, вкусненького, чтоб раз — и ожил!

Обманно дернувшись влево, я рванулся вправо — и наскочил на молодую желтолицую особь мужского пола.

— Но, будучи сознательным другом экологии, — сообщил он, — вы хотите получить бесспорные доказательства, что приобретаемый вами продукт помогает окружающей среде…