Откинувшись на спинку кресла, Инге вперила в меня свои бездонные синие глаза и задумалась над ответом.

— Ты знаешь, кто я такая? — ответила она вопросом.

— Вообще-то нет, — отозвался я, пожав плечами. — А что, я должен это знать?

— Я — пухленькая тихоня с бесцветными косичками, — провозгласила она. — Это я сижу на первой парте и всегда поднимаю руку, когда учитель задает вопрос. Это меня всегда вызывают к доске, когда учитель хочет продемонстрировать, что задачу все-таки можно решить. Потому что я всегда все делаю правильно, — и она улыбнулась.

Весьма и весьма невесело.

— Я та самая девочка, которую приглашают в гости, чтобы вместе сделать уроки, — произнесла она печально. — Перед экзаменами я всегда нарасхват, но спутника для Осеннего Бала мне не раздобыть даже под угрозой смертной казни. И даже если я наступаю на собственную гордость, мне все равно не светит ничего, кроме рукопожатия и обещания, что мы навсегда останемся друзьями. — Она встряхнула головой. — На том вся дружба и кончается. — Она вздохнула.

— Взрослые меня обожают, — продолжила она, как только я решил, что ее исповедь закончена. — Я такая умненькая, и характер у меня такой милый, и практичная я, и благоразумная не по годам. Кто-кто, а я никогда не ошибаюсь, будьте покойны. Ага, добрая, надежная, старая дева Инге. Господи, да она в жизни на красный свет не переходила!

Тут она мне недвусмысленно ухмыльнулась. И позвольте вас уверить, очень по-хулигански.

— Знаешь, Джек, какой толк от виртуальной реальности? Мы можем стать теми, кем не можем стать. К примеру, Гуннар хочет быть рисковым парнем. А тебе нужно стать крутым и примодненным. Что до меня, то я желаю стать дамочкой, которая способна набить чемодан чеками на предъявителя и свалить на Каймановы острова! Ты спросишь, зачем мне это?

А затем, что я хочу узнать — сойдет ли мне это с рук! — Эти слова она произнесла медленно, вкрадчиво, торжествующе. Сознаюсь, у меня мурашки поползли по коже от ужаса. — Раз в жизни мне захотелось что-нибудь учудить! Такое, о чем «милая маленькая Инге» и помыслить бы струсила! И знаешь, что я тебе скажу, Джек, — ее глаза округлились, — ЭТО ПОЛНЫЙ КАЙФ!

Как раз в этот момент Ле-Мат, вернувшийся из туалета, решил вступить в разговор:

— Ты что, опять меня хвалишь? Инге обернулась к нему с абсолютно плотоядной улыбкой на лице.

— Да! — вскочив, она схватила его за руку и потащила к матрасу. — Пойдем, милый! Я вся про-дро-о-гла!

Ле-Мат вздохнул, подмигнул мне и позволил себя утащить.

— Знаешь что, Инге, — донеслось до меня уже издали, — перестань ко мне относиться, как к сексуальному объекту. Я серьезно. Точно тебе говорю — еще тридцать — сорок лет такой жизни, и я сдохну!

На выходных Инге с Ле-Матом придумали, как заниматься виртуальным и реальным сексом одновременно. Естественно, это открыло перед ними массу новых возможностей. Они занимались реальным сексом. Они занимались виртуальным сексом. Они занимались реальным сексом, пока Гуннар с Ребой занимались виртуальным. Они занимались реальным сексом, пока дон Луиджи и София занимались виртуальным. Полагаю, если б они могли махнуться половыми органами в реальном мире, то и это бы попробовали.

(Впоследствии Гуннар так описал свои впечатления от совмещения виртуального секса с реальным: «Ну, все равно как обжиматься с пластинкой на зубах, в солнечных очках на носу и с плеером в ушах.)

Двадцать девятое мая, понедельник, миновало без происшествий. Исполнилась неделя с моей последней встречи с Т"Шомбе (той самой встречи, когда я ни слова не успел сказать, поскольку торопился ее ударить). А если отсчитывать со дня, когда она в последний раз пыталась мне дозвониться, получалось, что мы не общались гораздо дольше. Кстати, даже проповедники из Церкви Вегентологии бросили мне звонить. Оно, конечно, приятно — вот только я подозревал, что их благословенное безмолвие как-то связано с затянувшимся молчанием Т"Шомбе. Я думал и гадал и вновь думал: успела ли она меня толком узнать в тот краткий миг, в коридоре, перед тем, как я вышиб из нее дух? И насколько мощный негативный фидбэк возникает в стандартном шлемофоне при столкновении с агрессивным суперпользователем?

В убийстве Чарльза я больше не раскаивался. Говоря по совести, он получил, чего добивался — аукнулись ему все эти месяцы нечестной игры в «Мясорубку». Разве он не понимал, что на сто голов выше нас из-за своего биомедицинского интерфейса? Все он понимал. И все-таки, точно долговязый задира, играющий в бейсбол с малышней, никогда не упускал случая блеснуть мастерством и сплясать танец победителя.

Одно «но» — у него ведь не было возможности натешиться своим физическим превосходством над маленькими, когда ему было двенадцать? Так ведь?