— Слушаю…
— Здорово, Натаха! — сказал задорный женский голос на том конце провода.
— Кто это? — спросила я, пытаясь сосредоточиться.
— Как кто! Нуты даёшь! Сама оставила записку с настойчивой просьбой позвонить. Я, как дура, звоню, думаю, что-то случилось. А она меня даже не узнаёт.
— Лен, ты, что ли?
— Нет — Пушкин! Ну, а кто же ещё?
— Лен, ты извини, сегодня, наверное, не получится отдать тебе кроватку. Тут такое дело… — начала я, запинаясь буквально на каждом слове.
— Какая кроватка? — после секундного замешательства спросила она.
— Детская…
— Ты что, меня разыгрываешь, да? Или ты таким оригинальным образом намекаешь на ту давнюю ссору? — расхохоталась она.
— Подожди, — в отличие от Леночки мне было не до смеха. — Вчера я встретила твою маму и помогла ей донести детскую кроватку до твоего подъезда, а потом…
— Мою маму? — переспросила она удивлённо. — К твоему сведению, моя мама уже десять дней как загорает в Сочи.
— Как в Сочи? А как же… Хотя ты говоришь… Лен, ты знаешь, я тебе завтра позвоню, — сказала я и не дожидаясь ответа, повесила трубку.
6
В голове абсолютно всё перепуталось. Мозг отчаянно пытался выбраться из лабиринта непонятных событий и страшных мыслей. Но перед глазами упрямо, как в калейдоскопе, пробегали происшествия последних десяти дней. Кухня, залитая кровью, и папа. В нелепой и ужасной позе. И Ваганьковское кладбище. Толпа людей вокруг папиной могилы. Видимо, соратников и товарищей по оружию. Пламенные речи. А ведь кто-то из них, наверняка, пусть косвенно, но был причастен к гибели отца.
Не знаю почему, но после сегодняшнего разговора со следователем, я была в этом уверена. Утром, когда я по повестке входила в один знаменитый особнячок, расположенный на не менее знаменитой улице, то очень надеялась, что следствие продвинулось вперёд и что-то теперь можно сказать определённо. Но, к сожалению, разговор сразу пошёл в совершенно неожиданном для меня русле.
В предъявленном мне для ознакомления акте вскрытия значился диагноз: «Острая сердечная недостаточность, причина которой устанавливается». Не правда ли, очень странно? Ведь врач, проводивший первичный осмотр сказал прямо: «Несколько огнестрельных ранений». О чём я незамедлительно и сообщила следователю, представившемуся мне как Игорь Петрович. На что этот здоровый рыжеволосый детина в бешено дорогом клубном пиджаке довольно едко заметил:
— Я не знаю, что Вам сказал тот врач… — сделав ударение на слове «тот». — Но на руках у меня официальное заключение судмедэксперта. Так что извините, но плясать мы всё же будем от этих данных…
— Ну хорошо, — не сдавалась я. — А как быть с тем просто огромным количеством крови на месте преступления?
— Во-первых, не преступления. А происшествия. А во-вторых, кто Вам сказал, что кровь э… в помещении принадлежала именно Вашему отцу?