– Олег, оглох что ли? – послышалось недовольное цоканье, – дрыхнет на диване небось. Ну и хрен с ним, зато не помешает разговору.
А вот это уже настораживало. Какому разговору? Разговору с кем? О нет, только не это, злясь еще больше подумала Фатима, кого еще черт притащил на эту посудину? Придется повременить с атакой до выяснения новых обстоятельств, а время ведь поджимало, скоро рассвет, это нервировало еще больше. Поджав губы от злости, Фатима снова принялась слушать.
– Думаешь, мне все это нравится? – услышала она после недолгой тишины. – Думаешь, я совсем бесчувственный робот?
Никто не ответил, и Фатима продолжала теряться в догадках, с кем это беседует Ситко, кому высказывает свое недовольство жизнью?
– Ты сама прекрасно знаешь, с каким трудом я достиг всего, что имею, и отец тут ни при чем. – А, так он беседует с женой или любовницей, которую, может быть, взял на яхту в маленькое плавание. Значит, он и правда не один, или…? – Да, мне приходилось проливать кровь, а ты что, думаешь в мире все всё по-хорошему отдают и делят по детскому принципу считалочки? Ты сама не раз видела, на что способны люди ради больших денег, ради власти, ради собственных амбиций. Где куш больше, там и правила жестче, не зря папаша по сто раз на дню это повторяет. Мужчины должны воевать, они воины от природы, и если ты думаешь, что цивилизация убила это желание, что оно отпало, как шерсть или хвост в процессе эволюции, то ты просто наивная дурочка.
Нет, подумала Фатима, с любовницей он бы так не откровенничал. Она видела отношение Ситко-младшего к прекрасному полу – он спал со всеми, кто ему нравился, при этом сохраняя уважение к жене, можно сказать, он хранил ей духовную верность. На взгляд Фатимы, такая верность была единственно ценной, и, похоже, жена Евгения Ситко думала точно так же, раз, зная о его «маленьких увлечениях», продолжала с ним жить. Так неужели он взял с собой жену? Может, решил загладить очередную «маленькую вину»? тогда почему говорит только он, а она молчит? Догадка сама просилась на ум, но Фатима решила не спешить и выходить из укрытия только тогда, когда будет во всем уверена.
– Пойми ты, нет в мире такого понятия как добро или зло, – тем временем продолжал вещать Евгений, – есть сама жизнь, и все в ней смешано. Одно вытекает из другого, и одно присутствует в другом. Вот взять хотя бы Иисуса, он был воплощением добра на земле, сыном Бога, а Бог это ведь и есть концентрированное добро, не так ли? Но сын Бога палками гнал торговцев из храма, а почему бы ему просто по-доброму не попросить их уйти? Да, они бы послали его куда подальше, и он, следуя законам добра, просто бы смирился с этим и молился бы о прощении этих грешных душ. Но нет, ради добра он гнал их палками. Он делал зло ради добра. А тот, кого мы все считаем источником Добра, вообще отдал людям на растерзание собственного сына! И что это, если не зло?!
Да он у нас философ, с иронией подумала Фатима, все больше и больше уверяясь в первоначальной мысли – Ситко решил потрепаться с женой об основах мироздания по телефону. А иначе как объяснить тот факт, что говорит только он? Его жена не немая, Фатима это знала, а значит, что-то бы она ему ответила. Что ж, видимо, он все же один. Остается только выглянуть, посмотреть, где он сидит, и нажимать на курок. Итак слишком много времени потеряно.
– Тебе нечего возразить, – заключил Ситко, вздыхая, – ведь даже ангелов часто изображают с мечом в руке, а что такое оружие, если не зло? И знаешь, что? Зла в мире гораздо больше, оно правит всем, даже в самом добром существе есть злое начало, а вот в злом доброго может и не быть. Этот мир сам предполагает главенство зла, ведь чтобы жить, все должны убивать: хищники, даже травоядные должны убить растение, чтобы не умереть самим. Смерть просто часть жизни, а добро просто часть зла. Маленькая и слабая часть, и оттого более прекрасная, ведь люди ценят то, что редко встречается. Например, драгоценные камни, если бы они валялись под ногами как булыжники, люди бы убивали друг друга за редкие серые камешки, дарили бы их друг другу на праздники и украшали бы ими священные предметы. Да что я тебе объясняю, ты и сама это знаешь.
Ему никто не ответил, только ветер еле слышно шелестел в свернутых парусах. А Фатима лишний раз убедилась в правильности своей догадки. Только почему он не спит, и почему ему позвонила жена? Что такого случилось, что он успокаивает ее и объясняет о необходимости злых поступков?
– И даже если оставить ангелов и всех остальных библейских персонажей, – уже спокойнее проговорил Ситко, – если взять только людей, получается то же самое. Вот, например, Нобель, ты же знаешь кто такой Нобель? Конечно знаешь, тот самый, чью премию выдают раз в год самым-самым. Все знают его именно таким, а то, что деньги он заработал, усовершенствовав динамит, знают очень немногие. Да, и не удивляйся, можешь сама порыться в книгах или в интернете. Он сделал динамит более стабильным, и тот престал взрываться от первой же встряски, теперь его стало возможным безопасно перевозить, поэтому его стали использовать везде, где можно – для взрывов гор, для ловли рыбы, для убийств, в конце концов. Понятное дело, Нобель неплохо на этом наварился, а под старость, поняв, что кровавые деньги не принесут ему ничего, кроме дурной памяти, он основал фонд, куда и вложил все свои заработанные злом миллионы. Он хотел, чтобы люди запомнили его таким, добрым и благородным. И так ведь и вышло, его деньги выдавали ученым за открытия в науке, большинство из которых, кстати, тоже не несли миру ничего доброго. Ну что, я кажусь тебе теперь чудовищем?
Снова молчание.
– А ведь мы вместе объезжаем все эти приюты и больницы, куда уходят наши деньги совершенно безвозмездно. – Мягко проговорил Ситко, – просто так уж вышло, что грязную работу по добыче этих денег должны делать мужчины, так распорядилась природа, а женщины могут раздавать их бедным и быть хорошими в глазах простых барашков, то есть людей. И никто не задумается, откуда она взяла все эти деньги на добро? И неужели ее муж такая сволочь, если позволяет жене выбрасывать то, что досталось ему трудом и кровью? А не будь твой муж таким чудовищем, могла бы ты вот так дарить людям новые больницы, бесплатные операции, горячую еду, новую одежду? Нет, будь ты бедной, ты бы не смогла выделить лишнюю монетку и бросить ее в стакан бомжа на вокзале. Вот тебе и весь расклад, без зла не бывает и добра.
Хватит, решила Фатима, пора кончать монолог. Она осторожно выглянула из-за ящика, Ситко сидела на двух поставленных друг на друга коробках. Ветер ласково трепал его ухоженные волосы. Со своего места Фатима могла видеть только один бок, и то не полностью, иначе ее могли заметить, поэтому телефона в руке она не увидела. Надо было еще проверить с другой стороны, вдруг все же там кто-то стоит и молча слушает всю эту тираду. Медленно она выглянула с другой стороны ящика – ничего, пустая палуба. Значит, это был телефон, хвала силам, о которых он так много сейчас говорил, иронично подумала Фатима. Что ж, вперед на всех парусах. Она приготовилась.
– И вот что еще я тебе скажу, – снова заговорил Евгений, жить ему осталось чуть больше 5 секунд, – это мое дело, я этим занимаюсь. И я никогда не делал из этого тайну, ты все знала, когда ответила мне «да», так что оставим эту тему раз и навсегда. Мужчина должен зарабатывать, а как он это делает никого касаться не должно. И прежде всего его жену. Поэтому…
Но договорить он не успел. Из-за ящика с криком «Эй!» вдруг вынырнула черная тень, боковым зрением Евгений увидел ее и начал поворачиваться, даже не успев подумать о том, что это может быть. Едва встав в полный рост, она наставила на него пистолет. А дальше Евгений Ситко провалился в черную бездну.
Но для Фатимы все не было так быстро. Она ждала, она сидела в засаде, и наконец ей представился случай. Убедившись, что никого нет, что ее цель и правда сидит в одиночестве с телефонной трубкой, она решилась. Ситко сидел боком к ней, значит, его надо как-то быстро развернуть, чтобы пуля попала прямо в сердце – она была убийцей, но не садисткой. Она убивала быстро, только один раз в своей жизни ей пришлось делать это медленно, но тогда были другие времена и другие обстоятельства, и о том случае она совершенно не жалела.
Собравшись, она резко встала из-за ящика, вынырнув как чертик из табакерки с криком «Эй!». Это сработало, не успев толком понять в чем дело, Евгений Ситко тут же обернулся на крик и спустя секунду уже был мертв. Но на этом ее дело не закончилось.
Встав из-за ящика, Фатима ясно и отчетливо увидела свою самую страшную ошибку – Ситко не был на палубе один, но времени обдумывать это уже не было. Прямо напротив Фатимы, прижавшись спиной к двери, ведущей в каюты, стояла его жена, невидимая из-за ящика, за которым скрывалась Фатима. Она была в пижаме, волосы растрепались, а глаза были такими огромными, что, казалось, в них может утонуть само море.