– А знаешь что? Я, пожалуй, останусь в реале на какое-то время, – говорю я, соскальзывая с полки и умудряясь приземлиться на ноги. Колени у меня подгибаются, но я прикладываю все усилия, чтобы этого не показать. – В последнее время я что-то чересчур увлекся играми. Мне надо проводить больше времени на воздухе. А по поводу дисков – иди ты к черту!

– Боюсь, это неправильный ответ, сынок.

Он вытаскивает пистолет. Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

– Это немного старомодно, тебе не кажется? – спрашиваю я.

– Я старомодный человек. Предпочитаю бить прямо в цель, извини за каламбур. Наверное, я мог бы охотиться на своих врагов в каком-нибудь виртуальном мире, но, по мне, пуля в голову куда лучше. Или проломившийся пол.

– Так это ты был той ночью на фабрике!

– Да, я. И теперь ты знаешь, насколько далеко я готов пойти, если ты не сделаешь то, чего я от тебя хочу.

– Дай-ка угадаю… ты меня убьешь?

– Совершенно верно. А после этого позволю твоим друзьям остаться жить.

Я не понимаю. Потом он отступает в сторону, показывая мне капсулы за своей спиной. В одной из них я вижу движение. К дверце капсулы изнутри прижата рука девушки, словно она пытается силой пробиться наружу. Но там нет пространства, чтобы двигаться, некуда деваться. Я хорошо понимаю ее панику. Это все равно что быть погребенным заживо. Потом я едва не падаю, осознав, что девушка в капсуле – Кэт! Я поспешно перевожу взгляд на соседнюю капсулу и вижу внутри дергающиеся ступни и чьи-то ноги, явно мужские. Очевидно, это Майло Йолкин.

– Подозреваю, что ты не предвидел такого поворота событий, верно? – с удовлетворенной улыбкой продолжает Уэйн Гибсон. – Изнутри эти капсулы не открыть, я об этом позаботился. Кэтрин и Майло вышли из Otherworld, но, думаю, сейчас они уже жалеют об этом решении. Я отключил им подачу медикаментов. Они не парализованы, но и не могут ничего сделать. Именно в таком состоянии они будут находиться и впредь, пока ты не скажешь мне, откуда вы взяли диски. На твоем месте, пожалуй, я бы не заставлял их долго ждать. Как ты думаешь, сколько эти двое смогут продержаться, прежде чем сойдут с ума?

Я видел, как люди умирают самыми разными способами, но ни один из них не может сравниться с ужасом, который описал мне Уэйн Гибсон.

– Ты проклятый монстр! – рычу я.

– Ничего подобного, – возражает он. – Я даю вам троим шанс вернуться в Otherworld. Правда, Майло придется расстаться со своим личным выходом. Время от времени мы будем выпускать его наружу. Вы двое, разумеется, должны будете навсегда поселиться в его мерзком маленьком мирке – но, черт побери, это ведь гораздо лучше, чем альтернативные варианты, как ты считаешь?

– Зачем тебе это все, Уэйн? – спрашиваю я, надеясь выиграть время. – Мне просто любопытно. Что движет такими людьми, как ты? Деньги?

– А вот и нет. Все дело в прогрессе, сынок. Ну конечно, деньги тоже, и немалые; но в основном это прогресс. Для прогресса всегда требовались человеческие жертвы. Знаешь, сколько человек погибло за время постройки Бруклинского моста? Или Панамского канала? Такие люди, как этот Майло Йолкин, любят думать, что мир держится на мощи их интеллекта. Но такие люди, как я, знают, что мир строится на крови. А теперь, мистер Итон, расскажи мне то, что я хочу знать. Мне надоела бесполезная болтовня.

– Мне тоже, – признаюсь я. – Давай, стреляй.

Я жду, однако вместо выстрела в мои уши врывается другой звук. Над нашими головами взревывает сирена; над капсулой Майло принимается мигать красная лампочка. Уэйн Гибсон отшатывается, словно его ударили по лицу. Сунув пистолет в кобуру, он заглядывает в окошко капсулы, затем поспешно открывает замок и вытаскивает тело наружу.

Я застываю на месте, потрясенный увиденным. Тело Майло Йолкина почти не похоже на человеческое. Оно настолько истощено, что я могу различить каждую косточку его скелета. Его глаза окружены темно-лиловыми синяками, а выбритый скальп покрывают странные коричневые пятна. Кардиомонитор внутри капсулы показывает прямую линию.

– Помоги мне, черт побери! – орет Уэйн. – Он нужен нам живым!