— Так точно! — с официальной строгостью ответил мальчуган.

— Ну так бросай кости, неча на них пялиться, — пробурчал Хронос. — А то будет тебе сейчас «домашний» в пять ходов.

Закончив партию, Хронос щелкнул дежурного по носу, предупредил:

— Если там что-то не так, остаток смены проведешь в морге…

…и, прихватив прислоненные к стене костыли, наконец-то покинул свое логово.

Мальчишка стремглав припустил в «Склеп», проверить, в самом ли деле все готово к процедуре, а боевая тройка с одноногим Хроносом медленно направилась в раздевалку.

Если кто-то обратил на это внимание — нет, Инкубатор не набирает на работу калек. И вообще, здесь отсутствует такое понятие, как «вакансия» и «кадровая политика». Весь персонал Третьего Полигона состоит из отставных «стилетов». Поскольку «стилет» — звание пожизненное, отставка принимается только в двух случаях: смерть и увечье.

В раздевалке курсанты принимают «форму ноль» (неглиже), Хронос проверяет, нет ли у них ран и повреждений.

— Допущены, — бурчит Хронос, убедившись, что курсанты целы-невредимы, и тяжело ковыляет к выходу.

Курсанты обворачиваются влажными простынями, заботливо приготовленными дежурным, надевают сланцы и топают в «Склеп».

Вот оно, то самое «учебное место», которое снискало подвалу «Госдепа», а с ним и всему двенадцатому сектору, дурную славу.

В других секторах упражнения в основном «полевые», акцентированные на тактике и тренирующие по большей части разведывательные и боевые навыки.

Профиль 12-го сектора — работа «в людях». Подразумевается, что это не простые люди (до таких «стилетам» нет никакого дела), а VIP-персоны, которых надежно защищает либо Государство, либо собственная служба безопасности.

Поэтому перед выполнением любого задания в этом секторе обязательно проводится тест на психическую устойчивость и стабильность волевого контроля. Обитатели Третьего Полигона называют этот тест уважительно и с большой буквы — Испытание.

В «Склепе» нет каменных распятий, старинных фресок, скульптур и прочей атрибутики жанра. Это обычное подвальное помещение, в котором находятся отсек реанимации, три гроба и Машина.

Машине лет полста, если не больше, поэтому она несколько крупнее «ай-пада» (шириной с рояль и выше человеческого роста). От Машины к гробам тянутся толстые пучки проводов, и при входе в помещение каждому становится понятно, что она (Машина) здесь главная, а гробы всего лишь послушные исполнители.

Говорят, что в первоначальном варианте в «склепе» были обычные барокамеры. Но они не оказывали нужного воздействия на психику испытуемых и придавали Испытанию оттенок медицинской процедуры. Поэтому руководство заменило барокамеры гробами и сразу все встало на свои места. Люди, даже прекрасно обученные и устойчивые к психвоздействию, делают четкое разделение между барокамерам и гробами. Согласитесь, это все-таки немного разные приспособления.

Гробы выполнены из дуба и окольцованы тремя стальным разъемными обручами с массивными электроприводными замками, также соединенными с Машиной. Внутри гробов сменные чехлы, покрывающие мягкий наполнитель, датчики с присосками и зажимами, и широкие прочные ремни: три поперечные, на лоб, грудь и бедра и четыре с петлями, для рук и ног.

Ремень для груди самый вредный и ненавистный. Во время испытания курсант дышит животом, но когда подкатывает приступ паники, самопроизвольно «включается» грудь и возникает эффект спазма. Этот эффект создает аутентичное ощущение, что ты похоронен под огромным слоем земли, который не дает тебе вздохнуть. Очень страшное и навязчивое ощущение, нейтрализовать его бывает значительно сложнее, чем все прочие сопутствующие «прелести» Испытания.

— По местам!