— Час назад я подал прошение в Департамент образования о временном бане твоего персонажа в «Дисгардиуме». Привел все формальные обоснования, в том числе, учитывая твою потенциальную ценность для общества… этого мира, а не Диса.
Прошение удовлетворили. Твой персонаж забанен на две недели. Надеюсь, тебе хватит этого времени, чтобы наверстать упущенную программу.
— Что? Вы, наверное, шутите? Вы не можете! Мистер Ковач… — я чуть было не рассказал о своем обязательстве, как «угрозы», проводить в игре не менее восьми часов в день, но он меня, к счастью, перебил.
— По-твоему, я похож на шутника? Еще как могу! — он снова разъярился. — Встать, Шеппард! В VR-лабораторию на дополнительные уроки! Немедленно!
Захлопывая за собой дверь, я подумал, что слухи о боевом прошлом нашего школьного учителя имеют под собой основания. В коридоре я увидел изумленные лица подслушивавших «дементоров» и шутовски вытянувшегося по стойке «смирно» Ханга.
— Сэр, да, сэр! — заорал он, выпучив глаза.
— Ханг Ли! — донесся из класса голос Ковача. — Два дополнительных урока вместе с Шеппардом! Выполнять!
Глава 3. Запрет на погружение
Письмо от «Сноусторма» пришло, когда я ещё проводил время с «дементорами» у Эда. Как бы я не затуманил себе мозги крепким алкоголем, мне хватило ума не читать письмо сразу.
Приоткрыв ладонь, я глянул уведомление в коммуникаторе: из плывущего текста я вычленил название корпорации и тут же сжал кулак, пока не вчиталась любопытствующая Тисса. Она сидела между мной и Эдом, периодически касаясь меня то плечом, то волосами, а пару раз клала руку мне на колено. Справедливости ради, другая рука в то же время лежала на колене Эда — как будто наши ноги заменили ей отсутствующие ручки кресла.
Почувствовав, что поплыл, и у меня вот-вот окончательно развяжется язык, и даже не сколько от непривычного алкоголя, сколько от душевности посиделок и чувства дружелюбного тепла от окружавших ребят, я скомкано распрощался, но они не дали мне уйти одному. Вышли всей компанией проводить до флаера, потом Ханг убедился, что я назвал точку назначения верно, потом они долго обнимали меня, хлопая по спине, а Эд заплетающимся языком говорил, что они проведут ревизию налутанного в данже и начнут неспешно распродавать всё ненужное, и я обязательно получу свою долю за весь инст, а не только за последнего босса, и только потом они меня отпустили…
Дорогу до дома я продремал, и не знаю, сколько проспал, сидя в приземлившемся на крыше нашего дома флаере — может, минуту, а может час. Потом я, врезаясь плечами в косяки и протирая стены, доковылял до дома, дотащил себя до кровати и провалился в густой дремучий сон.
Проснулся я от раздирающей нутро жажды только под утро, причем раздетый и накрытый одеялом — кто-то из родителей позаботился о своем впервые в жизни напившемся сыне. Свидетельствуя об этом, на прикроватной тумбочке стояли бутылка воды и стакан, а рядом белел диск шипучей таблетки, хорошо знакомый мне по отцовским похмельям.
Утолив жажду пузырящейся жидкостью с анальгетиком, я поднялся с кровати. Эйты лежал рядом, опустив голову на лапы. Заметив мое пробуждение, он поднял ухо, но считав моё настроение, подходить не стал.
С раскалывающейся башкой я бесцельно побродил по комнате, собираясь с мыслями. До школы было еще много времени, и начать я решил с самого простого — забрался в душевую кабину и долго стоял под оживляющими тело и разум потоками. Боюсь даже представить, сколько денег скрутил счетчик потребления воды.
Но мне стало легче. Решив проверить реальность угроз Грега, я залез в капсулу, но ожидаемо услышал сообщение о временном запрете на погружение во все игровые миры. Тогда-то я и вспомнил о письме от корпорации. Короткое письмо от Марианны, всё той же сотрудницы «Сноусторма»: