— Да. — Теперь Максим догадался, кто это такие. — Здесь, в госпитале.

— Что с ним?

— Разрешите, я объясню? — вмешался Виктор Сергеевич и протянул мужчинам свою визитку. — С Артемом Григорьевичем все в порядке. Его только что прооперировали, состояние средней тяжести, сейчас он в реанимации и к нему не пускают.

Старший рассмотрел визитку, убрал в карман и показал удостоверение:

— Майор Петров.

Виктор Сергеевич кивнул. Максим же в это время пытался вспомнить: называл ли он хоть раз Артема по отчеству в его присутствии?

— У Максима сегодня был тяжелый день, давайте его отпустим, а я вам все подробно расскажу, — предложил Виктор Сергеевич.

Старший ответил, что не возражает и что если Максим понадобится, то они с ним свяжутся. Ребята сели в машину Митрича и уехали.

Виктор Сергеевич остался с мужчинами.

***

Инга проснулась от еле различимого шума. Звук был негромкий, можно даже сказать умышленно негромкий. Она открыла глаза: в холле мыла полы уборщица — обычная русская женщина лет пятидесяти с косынкой на голове. Она аккуратно водила шваброй под стульями, стараясь их не задевать, чтобы не потревожить спящую в кресле девушку.

— Доброе утро! — сказала она, увидев, что Инга пошевелилась и открыла глаза. — Разбудила все-таки!

— Доброе утро, — ответила Инга. — Не переживайте, ничего страшного, даже хорошо.

Она встала и, подойдя к двери в палату реанимации, прислушалась. Уборщица прекратила мыть пол, оперлась на швабру и стала наблюдать. Инга потянулась к дверной ручке, но женщина тут же остановила ее:

— Не надо, дочка, не беспокой людей понапрасну. Врачам это только мешает. Слышишь, там тихо, значит, все хорошо.

Инга кивнула, соглашаясь с ее доводами, чуть потопталась у двери и вернулась к креслу.

— Ты лучше сходи чаю попей. Буфет-то уже открылся, — посоветовала женщина. — Вот скоро обход будет, тогда все и узнаешь.

Инга так и поступила: нашла на первом этаже буфет со скромным, незатейливым ассортиментом. Взяла отварное яйцо, растворимый кофе и бутерброд с сыром, позавтракала и поднялась обратно в отделение реанимации.

Женщины со шваброй уже не было, на полу подсыхали влажные разводы, и Инга, осторожно их переступая, снова подошла к креслу и села дожидаться обхода.

Она думала о себе, об Артеме и о его поступке. Там, у сторожки, не было времени дать оценку произошедшему, не было даже минутки об этом подумать, а вот теперь она четко понимала: Артем ее спас. Не раздумывая ни секунды, он шагнул вперед, расправив плечи как можно шире, и заслонил собой…