— Теперь входит, — он посмотрел на меня, его глаза предвещали бурю. — Я знаю, что он у тебя, Дочь. Я чувствую его силу, исходящую от тебя.

— Я не собираюсь использовать его против тебя, — прошептала я, пытаясь попятиться от тьмы, от назревающей бури, но она словно бы догоняла меня.

— Знаю, — спокойно сказал он, почти весело. — Тебе не хватит духу.

Моя спина напряглась от такого выпада. Люцифер хмыкнул.

— Не строй такой оскорблённый вид, Дочь. Не просто так мои консорты выбрали в качестве сосуда твою родственную душу.

Мою родственную душу… Трейс — моя родственная душа.

Мои мысль вернулись к той ночи, когда мы танцевали на вечеринке Калеба. Он спросил меня, верю ли я в родственные души. Неужели он знал это с самого начала? Я отогнала эту мысль, не позволяя ей пошатнуть мою решимость, и воспоминание улетучилось, как таракан, бегущий от света.

— Я не отдам тебе меч, — я скрестила руки на груди.

— Тогда никакой сделки.

— Он не мой, не мне им распоряжаться, — я пыталась уцепиться за соломинку.

— Он всегда был твоим, — он ласково улыбнулся, и на долю секунды я позабыла, с кем разговариваю. — Ты единственная душа во всех мирах, которая может использовать меч, но мой род бесконечен, и потому всегда будет кто-то, способный подчинить себе его силу.

«Вот и хорошо», — подумала я, но придержала эту мысль при себе.

— Глупо с моей стороны оставлять такую возможность, — многозначительно добавил он.

Глупо с моей стороны не воспользоваться этой возможностью. Нет, я ни за что не отдам единственную вещь, которая может положить конец его царству ужаса. Он может согласиться покинуть этот мир вместе со мной и вернуться в ад, но навсегда ли? Вдруг он передумает? Что, если он решит вернуться и устроить конец света?

Пускай я в отчаянии, но я не идиотка.

— Меч останется у Ордена, — я отказывалась уступать в этом вопросе. — У тебя будет моя Кровная Клятва, а у меня — гарантия того, что ты сдержишь слово и останешься в аду.

Его глаза сверкнули, скользнув по мне сверху вниз.

— Гнёшь свою линию, Дочь? Мне это нравится.

Меня вновь охватил ужас, желчь заполонила горло. Он смотрел на меня так… как не смотрят на близких людей или дочь, как он меня называл. Нет, так смотрят на того, с кем собираются творить жуткие вещи. Мой желудок сжался и скрутился в узел, словно что-то зловещее грозило меня поглотить.

— Так мы договорились? — снова спросила я. Всё моё существо противилось этому, но у меня не было иного выбора, кроме как заглушить протесты.