– Да все лучше, чем капли в глаза херачить! Они как кислота! Торпеды тоже сраку жгут, но сраку, а не глаза. Я ведь не жопой людям улыбаюсь…
– Мясо – напомнил я, когда из моего живота раздался утробный рык – И быстрее…
– Несу! И это… я по понятиям живу. И не стал бы денег просить, раз вы Риториков спасли. Но у меня выплата аренды скоро…
– А ты весь навар на жопные торпеды тратишь – кивнул я – Интересный ты… человек… Шмякос.
– Я за мясом! ЭЙ!
Это его изумленно-злобное «ЭЙ!» убедило меня схватиться не за дробовик, а за лежащий рядом револьвер. С такого расстояния промахнуться почти невозможно. Я высадил весь барабан, поочередно всаживая пули в каждую из припавших к полу и прижавшихся к стене двух темных фигур. Шлемы с зеркальными забралами обезличили незваных гостей – такими безликими они и сдохли. В ответ они выстрелили лишь по разу. Двуствольный обрез в руках одного разрядился в верх стены над нами, выбив облачко кирпичной крошки. Второй, уже падая, выстрелил из пистолета, после чего с грюканьем врезался шлемом в пол и забился в корчах. В руке приподнявшегося Каппы пистолет, Ссака среагировала мигом позднее, тоже успев поупражняться в стрельбе. Держащийся за левое предплечье Шмякос застыл статуей, что-то с протяжным воем выдавливая из задранной к потолку пасти.
– Уймись – буркнул я, перезаряжая револьвер – Ты жив. Все живы. Или торпеду с перепугу из жопы выдавило, и ты горюешь?
– Командир… – по тону Каппы я все понял и так резко крутнул головой, что хрустнула шея.
Рокс так и сидел, устало откинувшись на стену, прикрыв глаза. Вот только теперь в левой стороне его лба появилась аккуратная дырочка с темным потеком, что пересекал седую бровь, прочерчивал левое веко и медленно продвигался по иссеченной морщинами щеке.
– Вот дерьмо – выдохнула Ссака, вставляя новый магазин в пистолет – Вот дерьмо!
С трудом оторвав взгляд от умершего гоблина, я вылил в себя стопку самогона, подхватил со стола дробовик и двинулся к коридору, ровным спокойным голосом отдавая приказы:
– Кевин – задняя дверь! Ссака с Хорхе! К Рэку напротив! Если у него кто есть – брать живым! Бойтесь крыш и окон! Каппа! Ты направо! Ты, ты и ты – за мной!
Оттолкнув бармена, я в несколько шагов пересек коридор, автоматически отметив, что у атакующих из экипа только шлемы, а так они в обычной одежде. Ударом ноги открыл дверь и тут же выстрелил в упор в еще одного ушлепка в шлеме. Картечь ударила в шею, перебив, излохматив ее и уронив голову за спину. Сделав шаг, упырок рухнул и бегущие через улицу Ссака с Хорхе перепрыгнули через него. Выстрел наемницы пробил дыру в животе выскочившего из-за угла гоблина, заставив его заорать и согнуться, роняя из рук блестящие хромом пистолеты. Крутнувшись, я ударил картечью по крыше бара, разнося голову стрелка с автоматом, суматошно дергающего затвор. На этом был броник, зато неприкрыта голова. Ссака первой нырнула в распахнутую настежь дверь борделя, одновременно с тем, как оттуда послышался разъяренный рев орка и звуки выстрелов. Рядом со мной рухнул один из новеньких, а в пяти метрах от него оседали сразу двое, перечеркнутые очередью Каппы. Расплескивая покрасневшую воду, я добежал до угла и прижался к нему. Как только оттуда рывком показался ствол, перехватил его, задрал, одновременно тяня на себя. Приклад дробовика глубоко утонул в широком скуластом лице стрелка, а я, окончательно перехватив оружие, дал длинную очередь вверх, одного за другим скашивая пятерых поднявшихся с дружным воплем хренососов. Трое упали, четвертый всадил ответную очередь в стену рядом со мной, кроша редкие стекла и отмечая пунктиром двери. Последняя пуля нашла свое прибежище в груди выскочившего на шум голого гоблина в розовом жабо и он, подпрыгивая, куда-то побежал, но упавшая рядом граната прервала его бег, заодно убив еще двоих из наших, а меня заставив рухнуть в лужу и прикрыться бессознательным телом, что пару раз вздрогнуло от попаданий осколков.
– Суки – выдохнул я, прямо из лужи посылая последний десяток пуль в идущую по улицу плотную группу вооруженную каким-то холодняком – Гребаные суки…
Из открытой двери бордели вылетел держащийся за красное от крови хреносос. Крутнувшись, он рухнул, случайно прикрыв собой еще одну упавшую с крыши на улицу гранату. Приглушенный хлопок подбросил его тело в воздух, поставив на ноги и кровавым рваньем вбив в стену, насадив на один из штырей, где он и повис окровавленным чучелом. Следующим на улицу вылетел голый Рэк, одной рукой таща за волосы воющую девку в бронике и с кровавыми дырами вместо глаз, а в другой держа гранату. Сориентировавшись, он швырнул подарок в поваленную моими выстрелами толпу и прикрылся продолжающей орать девкой, в то время как в дымящемся дверном проеме показались Ссака с Хорхе, сразу же накрывшие пулями крышу надо мной. Откатившись к стене, я позволил падающим занять мое место и добил их выстрелами в головы.
– ЧТО ЭТО ЗА СРАНЬ?! ЧТО ЭТО ЗА…!!! – прервавшийся дикий перепуганный крик донесся с задней улочки, куда выходила дверь черного входа.
Глянув за угол, я увидел покрытую свежей кровью фигуру Кевина, что на моих глазах буквально открутил голову пойманного им гоблина – на глазах застывшей на бетонке побелевшей девки в стальной кирасе и мини-юбке поверх драных черных лосин. Наклонившись, Кевин протянул руку, и очнувшаяся девка с писком всадила ему в грудь две пистолетные пули. Зомбак едва качнулся, сграбастал писклявую суку за шею и утянул в переулок, другой рукой приоткрывая треснутое окровавленное забрало своего шлема.
Стрельба затихла.
Нападающие кончились.
Перезарядившись, передвигаясь машинально, я подобрал оружие, схватил за волосы еще дышащего скуластого ублюдка и волоком затащил его в бар. Приказы отдавать нужды не было – остальные уже собирали оружие, добивали подыхающих, заодно выискивая тех, кто мог бы перед мучительной смертью нам что-нибудь поведать.