Закинув рюкзак за спину, я выгадал момент и шагнул, встав ботинком точно на верхушку торчащей из воды стальной балки. Следующий шаг вывел меня на остатки прочного каменного причала, тянущегося рваным поясом по периметру продолговатого островка. В прошлом здесь могли останавливаться десятки мелких частных суденышек или несколько круизных посудин. Пройдя платформу с выпавшими каменными плитами — местами пришлось перепрыгивать — я уперся в каменные ступени и начал подниматься, не забывая посматривать по сторонам.

Я знал, что в это время на корабле за моей спиной идет бурное обсуждение — помойные мореходы занимались обсасыванием своего возможного будущего, предполагая, ужасаясь, храбрясь, маша лапами и снова ужасаясь. Пусть решают. Я уже понял, что у Мульроса зреет какое-то мутное предложение и просто ждал, когда он его наконец выскажет, не забывая при этом постоянно расспрашивать его о здешних реалиях.

Теперь я знал, что здешние предпочитают не соваться на заброшенный островок, где некогда была зона отдыха. Почему? Официального запрета нет, но ходят упорные слухи, что иногда одна из алых полусфер может и выстрелить по наглецам из Гнойного Каньона, что посмели влезть грязными лапами на не принадлежащую им территорию. Выслушав, я кивнул — вполне логично. Система могла плюнуть на всю территорию Гнойного Каньона — если ей приказали это сделать — но цепочка пятачков безопасности вполне могла относиться к другой категории. Линия снабжения, например… Системные пути неисповедимы, а думы заковыристы и упрямы. Хотя здесь… здешняя «Мать» жестоко кастрирована, судя по всему. Но продолжает кое-как трудиться, раз здесь все еще не развалилось и не лопнуло.

Поднявшись, я оказался посреди длинной площадки. Все покрыто толстой коркой желто-бурого химического дерьма — толстая засохшая корка сверху и тягучая хлюпающая жижа снизу. Ботинки придется менять. И надо поторопиться пока не сожгло ноги — их так легко заменить не получится.

Оглядевшись, я тихо хмыкнул — какая сучья милота и лепота же здесь была раньше. По краю площадки идут остатки того, что было огражденными высокими бортами участками плодородной земли, где росли зеленые насаждения вроде сосен, яблонь и прочей здоровой и радующей взгляд любого гоблина ботаники. Все это давно сгнило, но я увидел пару застывших в жиже птичьих клеток. Тут еще и соловьи перепугано хрипели, пока отдыхающие гоблины жарили на газовых костерках их дальних кудахтающих родичей?

В дальнем углу группа каменных строений — сортиры и душевые. В центре каменные столы и лавки, что большей частью уцелели. Отдельно отведено место под открытый и приподнятый каменный пятачок — похоже, здесь под неумелые звуки чей-то гитары пытались грациозно подергиваться танцующие. Снова столы… затем кухонная зона с пятью стоящими в ряд каменными очагами.

И наконец то, ради чего я сюда и перся, ступая шипящими ботинками.

Большой красивый навес оброс всякой херней, и чтобы попасть под него, пришлось пробивать себе путь тесаком, перерубив пяток длинных вялых отростков вездесущего здешнего лишайника. Переступив шевелящую груду органики, я оказался внутри — в шаге от трех так хорошо знакомых мне объектов.

Торгматы…

Еще несколько движений тесаком, и я увидел мертвые витрины. Ни единого огонька. Вполне ожидаемо — здесь все давно заброшено. Три массивных торговых автомата уже никогда не продадут какому-нибудь гоблину дозу шизы или шипастую дубину. Жаль… Но я все же очистил один из сенсоров, после чего прижал к нему палец.

Секунда… другая…

Внутри торгового автомата что-то задребезжало, прерывисто замигала и наконец загорелась ровным светом витрина, показав пять рядом содержимого. Приглашающе замигал заляпанный дерьмом экранчик, подталкивая меня сделать выбор, введя нужную цифру. Еще не веря, я ткнул первую цифру, а затем вжал пиктограмму подтверждения. Звякнуло… за бронированным стеклом проползла выбранная мной пачка сигарет «Мунтранквилити» и упала в лоток.

— Охренеть — тихо рассмеялся я, нагибаясь и вытаскивая пачку — Охренеть…

Я выжидательно уставился в пустоту перед собой, но не увидел ничего — ни единой зеленой строчки. Никакого оповещения о трате денег, о моем статусе или вообще хоть о чем-нибудь. Торгмат тупо выдал мне выбранное и снова затих, насмешливо гудя нутром и изредка подмигивая витриной.

— Ладно — кивнул я, поднимая руку — Ладно…

Я спустился к причалу через пятнадцать минут, таща на себе разбухший до предела рюкзак, а в левой руке неся вместительную пластиковую сумку. Я полностью опустошил торговые автоматы.

— А это? — вякнул один из команды, не сводя взгляда с позвякивающей сумки — А это…

Не ответив, я прошел мимо, ввалился в каюту и, поставив сумку, принялся вытаскивать ее содержимое, одновременно разговаривая с медленно выпучивающим глаза Мульросом:

— Здесь задержимся еще на час. Хочу посмотреть не прибудет ли дрон снабжения — пополнить те три торговых автомата. Надо проверить как он отреагирует на меня — если успею туда подняться и… эй! Мульрос! — отбросив пустую сумку, я начал выгребать верхнюю часть содержимого рюкзака.

— А? Да? — очнулся капитан и с огромным трудом оторвал взгляд от стола, заваленного пачками сигарет, коробками с дешевыми сигарами, плоскими бутылочками коньяка, рома и водки, пачками давно усохших влажных салфеток, перевязочным материалом, галетами, витаминными таблетками «Коу-коуч», россыпью пакетиков изотоника «ЗОПА-17Ф» и много чего еще из разряда того, что может понадобиться праздным гоблинам-туристам. Включая сотни метров рыболовной сетки, пачки крючков, поплавков, грузил и прочего прямо заявляющего — раньше тут была рыба. Раньше… сейчас рыбы тут нет… зато водятся плотоядные мутанты.