Потом мы ушли, чтоб спустя некоторое время включить компьютер. Получение имэйла — дело несрочное, поэтому полчаса задержки роли не сыграло.
А коты на крыше тем временем затихли. Побитый несколько раз пытался ретироваться, но на единственном возможном пути отступления оказывался более опытный. Не кот, а бойцовская рыбка какая-то. Поэтому неудачник махнул рукой и перестал реагировать на любые вопли и махания когтистой лапы. Зажмурился и притворился спящим. Скоро рыбке тоже прискучило завывать, к тому же возлюбленная кошка уже давным-давно была изловлена возмущенными хозяевами и заключена на четвертом этаже под домашний арест.
Проходивший с вечерним обходом территории дворовый пес Дуремар мог наблюдать картину, когда два кота в обнимку клевали носом на крыше козырька нашего подъезда. Вообще-то в своей собачьей юности он носил гордое имя Рэкс, но теперь, на старости лет, разведчиком экстра-класса его называли все реже и реже. Дуремарушка хотел, было, взлаять на наглых котяр, даже набрал холодного воздуха в легкие, но только старчески закашлялся, тяжело сплюнул и пошел в распахнутый настежь подъезд поспать под батареей, где нет сквозняков, где сверху если и не согревает, то не дает остыть и околеть журчащее тепло, поддерживаемое самым чудным образом вдрызг пьяным кочегаром из близлежайшей кочегарки. Русское чудо — это когда после рабочего дня не можешь вспомнить, как же прошла, собственно говоря, эта работа.
3
Утро было совершенно чудесным: солнце, безветрие, из животных шумов только воробьиные переговоры. По их интонации можно было понять, что ребятам радостно, так возбужденно они чирикали.
Соседи-рыночники свалили на заработки, можно было без риска попасть на «здрасте» идти за машиной, в магазин за пивом «Охота», проводить жену на работу, к корешам на легкую беседу — словом, можно было быть свободным. Я выбрал домашний вариант: помахал детям рукой на пути в школу, тепло и чувственно проводил жену и уже предвкушал встречу с интересной книгой в месте уединения, где время от времени течет вода, как вдруг снова предательски зазвонил телефон.
Пришлось скакать, поддерживая штаны, к трубке, чтоб сразу же официально подтверждать, что я и есть тот самый, кому пытаются дозвониться из круинговой компании, название которой сразу вылетело из головы. Потом опять скакать с телефоном в одной руке и книгой в другой к барсетке с документами, диктовать номера дипломов, сертификатов, подтверждений, медкомиссий. И только когда энергичная и деловая Екатерина попыталась откланяться под предлогом, что перезвонит попозже, удалось вклинить свой вопрос:
— А можно ли у Вас узнать, по какому поводу Вы интересуетесь моей скромной персоной?
— А разве Вы не в курсе? Хотя, неважно. Про утопшее на днях судно «Вилли» слыхали?
— Все понятно, все понял. Только бы хотелось насчет некоторых формальностей переговорить.
— Ждите звонка. В течение двух — трех часов Вам перезвонят из офиса компании в Бельгии. Они примут окончательное решение, насчет жалованья Вы сможете уточнить у них. До свиданья.
— Всего Вам доброго, Екатерина.
Хоть настроение и было немного сбито для проникновенного чтения Филиппа Хосе Фармера, но некоторая доля инерции присутствовала. Поэтому пришлось немного повременить со звонком супруге и свежими новостями.
Ну а дальше время помчалось, как ненормальное. Страшно дороги стали домашние будни, каждый прожитый день неумолимо приближал предстоящую разлуку. Покидать своих близких ужасно не хотелось. Но семейный бюджет нуждался в пополнении, поэтому я непринужденно поговорил по телефону с представителем собственника, выказав свободное ориентирование в профессиональном английском языке, правильно ответил на поставленные вопросы — словом, не предпринял ни одной даже самой слабой попытки, чтоб избежать неумолимо надвигающегося дня отъезда. Работа не пугала, очень тревожила, как обычно дорога: из нашего богом забытого города до Питера не так просто и добраться.
Срочно доделывались самые неотложные дела, составлены необходимые и бесполезные ЦУ, вещи собраны в боевой дорожный чемодан, выпита последняя бутылка водки с друзьями-приятелями, наступал последний день моего домашнего отпуска.
Утро случилось настоящее, весеннее, солнечное. Оторвал голову от подушки и сразу же узрел свой пятидесятилитровый узелок путешественника. Он стоял в полной походной готовности и, казалось, выказывал радостное предвкушение от предстоящих поездок в пыльном багажнике автобуса, а потом в просторном чреве самолета.
— И — эх! — махнув рукой на чемодан, только и сказал я.
Он же продолжал неумолимо зеленеть, выказывая всему окружению пижонскую надпись «Apollo». И тут «раздался громкий выстрел телефонного звонка».
Из далекого Питера энергичная Екатерина бодро продекламировала мне, что мой отлет задерживается.
— Как надолго? — едва сдержав непроизвольный вздох облегчения, проговорил я.