Министр внутренних дел сделал неопределенное выражение лица и глухо ответил:

– Мы делаем все возможное, государь.

Что ж, прозвучало чрезвычайно оптимистично. Значит, все значительно хуже, чем может показаться на первый взгляд.

– Ваши предложения, Николай Николаевич?

– Полагаю, государь, что нужно объявить сборы резервистов в батальоны территориальной обороны и батальоны войск Внутренней Стражи. Привлеченных к обеспечению порядка дивизионов Отдельного Корпуса жандармов нам явно может не хватить. Мы не можем исключать эксцессы и появление очагов бунта в указанных губерниях. Как, впрочем, и в любых других. Но в этих губерниях нам нужно усиление в первую очередь. Местные силы охраны порядка, включая ячейки Фронтового Братства, могут лишь ограниченно влиять на ситуацию, и, в случае стихийной вспышки насилия, вряд ли смогут как-то решающим образом помочь.

– Стихийной?

– Во многом да, государь. Действительно на местах немало недовольных, а льготы участников Фронтового Братства лишь усугубляют напряжение.

Да, усугубляют. С одной стороны. Но с другой… Так у меня есть десятки, если не сотни тысяч моих опричников на местах, которые являются моей опорой, уравновешивая власть стихийной толпы в деревне. Но слаба эта опора. Может дрогнуть в любой момент. Пока центральная власть сильна, они за меня. А вот в случае чего… Видел я такого и здесь, и уж тем более в моем времени, предостаточно. Ситуаций, когда чиновники, армия и органы правопорядка, почувствовав слабину верховной власти, начинают колебаться, потом искать «запасные аэродромы», пытаться «на всякий случай» договориться с оппозицией. И тогда – все, хватай мешки – вокзал отходит! Если власть не готова идти до конца, то грош цена этой власти.

В этом контексте мне всегда импонировали правители, которые погибали с оружием в руках, сражаясь за свою власть и свою державу до последнего, ведя последних верных в смертельную героическую, пусть и обреченную атаку. Атаку, о которой потом будут слагать легенды.

И я всегда презирал тех правителей, кто в отчаянии бросался на собственный меч, кто травился малодушно цианистым калием в глубоком бункере или был повешен вверх ногами, словно тот жертвенный баран, оплевываемый глумящейся и проклинающей толпой вчерашних раболепных подданных.

Однако следует признать, что дело действительно принимает нешуточный оборот.

– Агитаторы?

– Официально отмечены агитаторы от партий, которые идут на выборы в Госдуму и в местные органы власти. Агитаторов от подпольных революционных партий практически не отмечается.

Ну еще бы! Мы за год почистили даже каторги и ссылки, предложив сидельцам два варианта на выбор – либо официальное отречение от революционной борьбы с режымом и включение в деятельность парламентских партий, либо роскошный белоснежный лайнер (шутка) к берегам Мексики. Благо наши неофициальные контакты с Лениным и Сталиным подтвердили заинтересованность означенных вождей в «спасении от царской тирании» своих активных товарищей. В Мексике остро не хватало (Ленину, Сталину и прочим товарищам) опытных и надежных революционеров из России, поскольку их (вождей) собственные позиции были там пока весьма и весьма слабыми.

В общем, мы с вождями революции договорились. Они «эвакуируют» из России всех упоротых, а мы им в этом всячески помогаем. У нас же остаются те, кто готов менять жизнь не путем революции, а путем эволюционным, через выборы и парламентскую работу.

Но, как всегда, это все было в теории. На практике же все довольно кисло пока выходит, несмотря на все наши мероприятия и приготовления. Снижения напряженности не случилось, даже невзирая на радикальное уменьшение в стране численности революционного элемента.

Вновь обращаюсь к главе правительства:

– Но мы отвлеклись. Вам слово, Алексей Алексеевич.

Маниковский вновь поднялся на ноги и раскрыл свою папку с гербом Российской империи.

– Государь! Глубокое беспокойство вызывает вопрос подготовки к зиме и к накоплению запасов хлеба на складах городов центральной, северной и восточной частей России. Как известно вашему величеству, основная сетка железнодорожных путей исторически проложена таким образом, что в массе своей эти дороги ведут с востока на запад, и значительно меньше линий идут с юга на север. Эта ситуация уже не раз приводила к серьезным перебоям в поставках хлеба в Москву, Петроград и другие города в случае, если заблаговременно на складах не были накоплены достаточные запасы, могущие обеспечить потребности населения в условиях зимы и снежных заносов на дорогах. Такая ситуация возникла зимой 1917 года, чуть легче мы пережили зиму 1918-го. Однако, невзирая на спешное расширение пропускной способности существующих линий и строительство новых дорог, нам пока не удалось накопить достаточные запасы на складах. Более того, ситуация довольно тревожная, поскольку значительные объемы собранного зерна отправляются в Ромею, а потрясения земельного передела наверняка приведут к колоссальному спаду производства хлеба в стране…