Так что, когда я говорю о рейтинге, я имею в виду более-менее объективные данные, а не ту «теплую ванну» докладов, в которых жил Ники.

Но, повторюсь, в чем прав Суворин, если уж облажался, так возглавь процесс, а не трусливо прячься от него.

Именно поэтому вокруг меня сейчас было много фотографов и кинохроникеров. Император не прячется и не делает вид, что ничего не произошло. Случилась беда – я вместе с подданными. Возможно, именно поэтому я все еще император. Как говорится, и в радости, а тем более в горе.

Возможно, это не такая уж и катастрофа, пока всего-то несколько погибших. Случись это где-то в Мариуполе, я бы даже и не узнал об этом. Но это Москва, это стройка имперского значения. «Государев заказ», в конце концов. Десятки тысяч зевак вокруг. Моих подданных. Как я могу сделать вид, что меня это не касается? Хватит с меня имиджевой катастрофы Николая, когда он тогда, в день Ходынской трагедии, умудрился явиться на бал в честь своей коронации, при том, что трупы его верных подданных все еще валялись по канавам и оврагам, а мертвецкие были переполнены обезображенными телами!

Нет. Империя своих не бросает.

И уж тем более не бросает император.

Империя Единства. Ромея. Остров Христа. Усадьба «Орлиное гнездо» (Убежище Судного дня). 5 октября 1918 года

Императрица хмуро барабанила пальцами по многострадальной столешнице, на которой лежали листы свежего оперативного доклада Ситуационного центра. Дурацкая прилипчивая привычка Михаила.

Господи, но почему всегда так бывает? Стоит только начаться проблемам, так они тут же начинают сыпаться, словно из того пресловутого рога изобилия! Не зря в народе говорят: «Пришла беда – открывай ворота», ох, не зря! И бед там, за воротами, уже целая толпа собралась! И большая часть из них пришла незвано и неожиданно. Впрочем, кто и когда в здравом уме призывал беды на свою голову?

И даже такая, казалось бы, пусть досадная, но все же малозначимая и довольно банальная вещь, какой на самом деле и была катастрофа на башне инженера Шухова в Москве, вдруг начала превращаться в серьезную проблему для нее лично. Да, башню жалко, но, во-первых, она не одна такая строится, во-вторых, обрушение части секций лишь замедлит строительство, а, в-третьих, бывали беды и похуже. И как-то пережили. На ближайшее время есть угрозы и куда похуже.

Пандемия. Выборы. Смута. Голод. Гражданская война. Внешняя угроза.

Какая уж тут башня…

Все так, если бы не одно «но».

И имя этому «но» – Ольга.

Прочитанное в докладе не слишком-то обрадовало Машу. Мягко говоря. Нет, она все понимала, с политической и пропагандистской точки зрения Миша все сделал правильно. Зеваки бы обязательно собрались, и одному Богу известно, чем бы там все по итогу обернулось. Тем более что скоро выборы, да и вообще, продемонстрировать заботу о подданных всегда полезно. Но только ли это двигало Мишей, когда он, отменив все аудиенции, спешно примчался на место событий?

Только ли тут пропаганда и желание оседлать волну?

И только ли скрытое переживание за мать своего тайного сына?

Или, может, в ее августейшую голову уже в голову лезут глупости ревности?

Но с другой стороны…

В жизни всякое случается. Бывает, что в моменты подобных потрясений люди вдруг понимают, что старая любовь никуда не делась. И что тогда Маша будет с этим делать?