— Что? — воскликнул Дарион. — Но как? Как это могло произойти?

— Как-то так, — ответила Золотая Императрица. — Я ей это предложила. Она согласилась.

— Так, ладно, — потер виски Дарион, пытаясь осознать сказанное Золотой. — А почему они так обращаются друг к другу?

— Как так? — не поняла Ангелика.

— Радость моя, любовь моя и так далее, — поморщившись, ответил Дарион. Слышать подобные обращения к собственной матери для него было достаточно непривычно.

— Ну а как им еще обращаться друг к другу? — хихикнула Золотая. — Они только недавно прошли обряд и до сих пор не могут поверить в это.

— Что? — взревел Дарион. — Вдове Императора запрещено иметь отношения с другими мужчинами. И не только. Она не должна занимать какие-либо должности при дворе.

— Было запрещено, теперь нет, — зевнула Золотая, абсолютно не отреагировав на рев Черного дракона.

— Так, дорогая моя супруга, — едва сдерживаясь, прошипел Дарион, — объясни, что все это значит.

— То, что я отменила этот идиотский закон про Императорских вдов. И теперь они могу занимать предложенные должности и иметь отношения с мужчинами, — очень спокойно объяснила Ангелика и даже не поморщилась от нового возмущенного рева Дариона. Только потом уточнила: — Что же ты такой нервный? Может, надо было еще побыть в Стазисе, успокоиться?

— Верни мне тело, и я покажу, насколько спокоен, — прорычал Дарион.

— Да я и так вижу, — отмахнулась от него Ангелика и опять зевнула. — Я спать хочу.

— Как ты посмела отменять столь древний закон? — все еще пытаясь сдержать себя, уточнил Дарион.

— Прости, я не знаю, — мило улыбнулась Золотая, совершенно не отвечая на вопрос Дариона, — но кто этот закон придумал?

— Один из моих предков, — сразу же ответил Дарион, совершенно не ожидая данного вопроса.

— Почему? — тут же уточнила Ангелика.

— После смерти Императора его мать пустилась во все тяжкие, — ответил Дарион.

— А позволь спросить, — хихикнула Ангелика, — сколько братьев или сестер было у него?

— Брат и две сестры, — произнес Дарион, не понимая, почему Ангелика этим интересуется.

— Бедная женщина, — вздохнула Золотая. — Теперь понятно, почему она пустилась во все тяжкие после смерти супруга.