— Товарищ сержант! — испуганно заголосил тот, тоже узнав полицейского. — Да я же шучу! Юмор у меня такой!

— Если ещё раз так пошутишь, то ты меня знаешь… — угрожающе недоговорил дядя Коля. — Иди лучше домой к внукам. Бродишь тут в огороде — людям мешаешь.

— Дык брожение создаёт алкоголь! Вот я и брожу! Всё, всё, уже убегаю! — весело крикнул мужик и торопливо скрылся из виду.

Полицейский повернулся к Пете и недовольно бросил:

— Вот кто тебя за язык тянул?

— Да я как-то на автомате, — замялся тот, виновато опустив голову.

Я решил помочь другу избежать нагоняя, поэтому спросил у полицейского, перетягивая его внимание на себя:

— Мне уже можно приступать к роли живца? Время-то не детское.

— Приступай, — разрешил Козлов.

Я направился к грязному вонючему предмету мебели, который стоял посередине пустыря. Дойдя до него, заметил рядом остатки костра, обложенного красными кирпичами, несколько пустых бутылок и мятый алюминиевый чайник. На диван решил не присаживаться, а нашёл крупный древесный сук и подложил его под задницу, чтобы не сидеть на траве.

Место я выбрал так, чтобы лунный свет падал прямо на меня. Если кто-то захочет похитить мою тушку, то не промахнётся. А вот Петю и сержанта совсем не было видно. Их хорошо скрывали кусты. Надеюсь, что-то да выйдет из этой бредовой идеи, а то не хочется ещё раз проделывать нечто подобное.

Как только ловушка была готова, медленно потянулось время. Вскоре я от скуки взял палочку в руку и начал выводить на земле различные рисунки, далёкие от признаков гениальных. Параллельно прикладывался к бутылке, но держал такое состояние, которое сильно не туманило разум.

Через какое-то время мне наскучила живопись, и я достал мобильник. Принялся играть, с трудом попадая пальцами по кнопкам. Где-то в закоулках разума уже всплыла отчётливая мысль, что мы сваляли большого дурака, затеяв всё это. Ну, бред же. Никто никого с этого пустыря похищать не станет. Но из-за уважения к Козлову, я решил ещё часок посидеть тут, пока батарея не сядет, а уж потом отчаливать восвояси.

Вот такие мысли носились у меня в голове, но судьба распорядилась иначе… Я продолжал играть, уже почти не видя экран из-за алкогольного опьянения, а затем вдруг как-то резко потемнело: и не у меня в глазах, а что-то закрыло лунный свет, льющийся с неба. Я медленно поднял тяжёлую голову и обомлел, отказываясь верить тому, что увидел. Ей-богу, сплю. На меня пикировала здоровенная чёрная птица, сотканная из тумана. Размах её крыльев превышал три метра, а красные глаза-угли, казалось, прожигали саму душу. Траекторию её полёта отмечали серые завитки, похожие на дым от костра. Они быстро рассеивались в воздухе. А тишина стояла такая, что я мог услышать частые удары собственного сердца.

И вдруг в этой тишине раздались звуки выстрелов и злой крик Козлова:

— Беги! Беги, Роб! Чего застыл?! Придурок!

Он ещё как-то костерил меня, а я будто заворожённый смотрел на пули, беспрепятственно проходящие сквозь тело Чёрного Ворона. А тот уже был в паре метров от меня. Но тут я почувствовал неожиданный прилив сил, который позволил мне мгновенно протрезветь и взять тело под полный контроль. Каким-то чудом мне удалось прыгнуть в сторону и избежать встречи с птицей. Наверное, помогли навыки, полученные в «Императоре Галактики». Ворон пронёсся над тем место, где я был секунду назад, и вырвал из земли приличный кусок почвы, а затем взмыл в воздух, пойдя на второй заход.

Я резко вскочил на ноги и бросился навстречу полицейскому, который неуклюже бежал ко мне, пытаясь стрелять по чертовщине, но у него это плохо выходило. Козлову жутко мешал объёмный живот, одышка и возраст. По-моему, только две пули из «макара» попали в Ворона, а затем патроны закончились.

Тем временем я с ужасом бросил взгляд через плечо и узрел потустороннюю птицу, которая не желала исчезать, хотя её просто не могло существовать. Наваждение, млять, какое-то! Но это самое наваждение преследовало меня! Вот оно! И делай с этим, что хочешь!

А тут ещё мне не посчастливилось наступить в какую-то ямку. Нога подогнулась, после чего я кубарем покатился по земле, оказавшись на спине. Мой лихорадочный взор встретился с глазами птицы.