— Желаю здравствовать Вашему Императорскому Величеству. Благодарю Ваше Величество за дарование Высочайшей аудиенции.

Изучающе смотрю на почтенного старца. Ох, не прост, батюшка, не прост! Но что я знаю о нем? Из моего будущего крайне мало, как-то не очень меня интересовала его фигура. Помню только, что возглавлял он после революции Русскую Православную Церковь за рубежом, был ярым противником большевизма, закоренелым монархистом и человеком, убежденным в том, что «Царь — это догмат Веры». Хотя тараканов у него в голове тоже было предостаточно. Ну, как говорится, кто без тараканов, тот пусть первым бросит в себя камень. Точно в цель будет бросок.

Что касается «Царя — догмата Веры», то меня этот тезис вполне устраивал.

Да и выбор был не очень велик, всего-то три проголосованные Собором кандидатуры — архиепископ Антоний (Храповицкий), архиепископ Арсений (Стадницкий), и архиепископ Тихон (Белавин), который в известной мне истории и стал в итоге патриархом РПЦ. Впрочем, тогда решил слепой жребий, выбрав из тех же кандидатур Тихона. В этой реальности жребий — это ваш покорный слуга. И я вовсе не слепой. И потому говорил со всеми кандидатами, которые были пробаллотированы Поместным Собором и представлены на Высочайшее одобрение.

Нет, я мог бы, в теории, вообще обойтись без патриарха в РПЦ. Двести лет как-то жили и, через Обер-прокурора Святейшего Синода, Царь как-то управлялся со всей этой религиозной конторой. Но тогда перед Самодержцами стояли иные задачи и масштаб их деяний был куда меньше. Скажу об этом без лишней скромности и прочей скоромности в таких делах непотребной.

Когда в твоей Империи вдруг оказывается множество православных Церквей и Патриархий, то тут уж возникает совсем иной резон в принятии решений, чем обыкновенное Самодержавное «Церковь — это я» (прости Господи!). Уже сейчас мой вес и мое влияние на православие во всем мире несоизмеримо выше, чем были у того же Николая Второго. И я не могу допустить, чтобы основная Церковь «Православной Империи» была статусом ниже, чем «Церкви пришлые». Кроме того, моя расчудесная голова, да и голова «Благословенной Марии Псковской» не может быть венчана короной Единства из рук не пойми кого, какого-то там Местоблюстителя. Гордыня, скажете вы? Политика! Откровенно говоря, я скорее сторонник возложить сам корону на свою голову, но это будет стратегически не совсем верно и точно станет явной бессмысленной гордыней. А это грех смертный, на секундочку.

В общем и целом, я склонялся к выбору Антония, как самого умного из всей троицы. Возможно (и наверняка), я поимею с ним проблем, но, во-первых, он, как я уже говорил, придерживался принципа, что «Царь — догмат Веры», в отличие от двух других кандидатов, которые в моей истории радовались свержению монархии, а, во-вторых, умный человек скорее поймет жизненные реалии, тем более реченные из уст «догмата Веры» — Царя.

Но я должен был расставить все точки над буквой «i», которую я все еще пока не отменил.

— Итак, Ваше Высокопреосвященство, вопрос восстановления патриаршества на Руси представляется мне весьма актуальным. Однако, за все время работы Предсоборного Собрания, равно как и самого Поместного Собора, так и не была выработана единая позиция Церкви по данному вопросу. Мнения, как вам известно, разделились почти поровну, и лишь давление со стороны Обер-прокурора Святейшего Синода господина Самарина заставило собравшихся принять хоть какое-то решение и пробаллотировать кандидатуры, которые вынесены на мое Высочайшее одобрение. Что ж, у меня есть три кандидатуры, и я даю аудиенцию каждому.

Я помолчал несколько секунд, а затем неожиданно спросил:

— Как вы относитесь к Псковскому Чуду?

Антоний осторожно ответил:

— Пути Господни неисповедимы, Ваше Величество. Сообщения о чудесах часто приходят из христианских земель и каждое из них должно быть тщательнейшим образом проверено Церковью. Но нет сомнения в том, что русская Августейшая семья находится под благословением Господним и Пресвятой Богородицы. А явления в окрестностях Пскова, столь положительно повлиявшие на исход сего прискорбного происшествия, и в самом деле могут свидетельствовать в пользу данного мнения. В любом случае, Церковь обязана придерживаться принципа, что всякая власть от Бога. Тем более власть Вашего Величества.

Вот же жучара! И да, и нет. И вашим, и нашим. Но пальцы в дверях весьма помогают определиться. Особенно, если это пальцы нашего уважаемого собеседника.

— И все же?

— Свидетельств о сем Чуде очень много, Государь, а молва о Благословенной Марии Псковской ширится по всей Руси. Так что Церковь, так или иначе, должна будет с особым тщанием рассмотреть этот случай. И что-то мне подсказывает, что вопрос не слишком затянется.

Киваю.

— Это не может не радовать, владыка. Церковь, основанная на традиции, не может не учитывать и новые проявления Божественного Промысла. Однако, у меня есть и другие заботы, среди которых дела духовные и мирские, которые я желаю с вами обсудить, и нахождение взаимопонимания по этим вопросам между Церковью и верховной властью, станет определяющим при принятии мной решения о выборе Патриарха.

— Я весь внимание, Ваше Императорское Величество.

— Хорошо, если так. Владыка, я намерен поэтапно расширять автономию и самоуправление РПЦ, и учреждение патриаршества на Руси является одним из первых этапов в этом деле. В Русской Православной Церкви назрела необходимость обновления и переосмысления роли и места Церкви в жизни общества. Две сотни лет РПЦ существовала в качестве государственного института, однако новые реалии, в том числе, расширение Империи на новые канонические территории и более терпимая политика государства в отношении религии, должна подвигнуть РПЦ на большую активность в деле окормления своей паствы. Как вы знаете, после освобождения от османского ига Царьграда и Проливов, после взятия Александретты и Антиохии, после того, как русско-итальянские войска войдут в Иерусалим, под моей царственной рукой окажется сразу несколько патриархий, включая Вселенского Патриарха. Выступая Защитником мирового православия, я не могу не озаботиться сосуществованием стольких патриархий в рамках одной Империи Единства. Программа массового переселения населения из России в Ромею и наоборот, неизбежно приведет к размыванию принципа каноничности территорий каждой из православных Церквей. Вряд ли наши переселенцы в Константинополе будут посещать церковные службы, которые ведутся на греческом языке, не так ли?