— Спой, что-нибудь. Ты так давно не пел для меня.

— Прости, солнце мое. Обещаю исправиться!

Беру гитару и начинаю негромко петь, глядя в грустные глаза жены.

Новый день, новые совещания. Как скучна и однообразна жизнь правителя Государства Российского! Скучные официальные лица, строгие официальные бумаги. Сплошной официоз и скука. Фронты, войны, сражения. Перевозки, поставки, снабжение. Протоколы, письма и донесения. Сотни и тысячи дел, рапортов и прошений. И всем что-то от тебя надо, нужны решения, дозволения, одобрения и прочие повеления.

Иной раз, глядя на окружающих, я ловил себя на вопросе — это они винтики в моем механизме власти, или это я винтик в их государственной машине? Поди знай. Верно и то, и другое.

— Так что с Иерусалимом?

— Барон Врангель ведет переговоры о сдаче с местным гарнизоном, напирая на нежелание проливать кровь в Святом Городе, но демонстрируя решимость — это сделать в случае отказа.

— Они в курсе резни у Вифлеема?

Палицын кивнул.

— Так точно, Государь. Но немецкий майор Вюрт фон Вюртенау отказывается от сдачи. Впрочем, барон Врангель надеется, что османы сдадутся и без его команды. Над Иерусалимом наши самолеты разбрасывают листовки соответствующего содержания.

— Это недопустимая задержка! Фронт против англичан практически снят и противник продвигается на север, а за ними маршем идут британцы. Не мне вам говорить, что это все значит для нас.

— Да, Государь.

— Ну, так поторопите Врангеля! Что Силы специальных операций?

— Генерал Слащев непосредственно координирует операцию.

— Плохо координирует! Очень плохо! Так ему и передайте!!!

— Мы рады видеть вас в Кремле, госпожа Мостовская.

— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество.

Ольга склонила голову, приветствуя Императрицу. А я смотрел на одетую в траур женщину и думал о своем. Парадокс истории — я имею возможность видеть свою прабабку молодой 28 летней женщиной, не имеющей ни малейшего понятия о том, что перед ней не просто Император Всероссийский, а ее прямой, пусть и довольно далекий потомок.

Я смотрел на статную русоволосую даму и пытался понять, что же испытывал мой прадед к Ольге Кирилловне? Скоротечную любовь, вспыхнувшую пожаром, но и погасшую довольно быстро, стоило царственному братцу и не менее царственной Мама наехать на него? Или же чувства были более глубокими и прадед, даже женившись на Наталье Вульферт, все еще в тайне души любил Ольгу? Но ведь там еще были и другие женщины. Та же Коссиковская, к примеру.

Не знаю. Оставив мне память, он не оставил мне своих чувств.