Всё — таки, экзотика для русского человека — это великая сила. Не устоял перед ней и Марков, с ходу включившись в работу над двигателем для холодильной установки, что только приветствовалось Феликсом фон Штуббе. Процесс пошел, и результативность его обещала сказаться очень быстро.

Поеживаясь от пронизывающе холодного ветра, дувшего с Балтики, Феликс терпеливо ожидал Леона Сракана, который, на американский манер, поменял себе фамилию и теперь именовался гражданином США, Леоном Сраке́. Встретив Леона, Феликс препроводил его в гостиницу, где заранее снял номер. Там они и расположились, для серьёзного разговора, ради которого и приехал Леон, с поручением от Фимы.

- Как добрались, Леон? — вежливо поинтересовался фон Штуббе.

- Как и все, — пожал плечами тот, — я привёз вам письма и документы, которые могут вам понадобиться, а на словах… На словах хочу вам передать предложение Сосновского.

- Так, и какое?

- Вы, наверное, не знаете, но Ефим приобрёл контрольный пакет акций крупной судостроительной верфи. Хозяину срочно понадобилась большая сумма денег. Он решил отойти от дел и продал свой контрольный пакет, принадлежащий ему и его семье. Эта верфь строит океанские пароходы и, по своим возможностям, может строить крейсеры, небольшого и среднего водоизмещения, а также миноносцы.

- Ефим просил меня передать вам на словах, что он готов строить на этой верфи крейсеры для флота Российской империи. Об условиях и возможных денежных расходах он просил узнать у вас. В том числе, и о тех, о которых не принято говорить вслух. Это всё есть в письмах.

Феликс задумчиво замолчал, полностью погрузившись в свои мысли. Его артиллерийский завод значительно разросся и уже почти выполнил госзаказ на производство морских орудий для флота, причём в короткие сроки, и с должным качеством.

Все необходимые связи у него были наработаны, правда, они, в основном, касались Главного артиллерийского управления, а не флота. Но, благодаря данной взятке великому князю Сергею Михайловичу Романову, куратору ГАУ, он получил так необходимый ему заказ, а его брат, Герхард, продолжал делать успешную карьеру и уже готовился стать генералом от артиллерии.

А где один светлейший князь, там и другой. Кулуарные рекомендации и протекции, как нельзя лучше подходили для решения подобных вопросов. Несомненно, великим князьям и их ближайшим помощникам, в Управлении флотом, нужно было дать взятку, либо откат, от итоговой суммы. Но игра того стоила!

А Алексей Александрович Романов был ещё более склонен к кутежам, чем Сергей Михайлович! А его пассия и любовница, француженка Элиза Балетта, являвшаяся актрисой Михайловского театра, очень любила бриллианты. Очень полезная для них страсть, позволяющая сделать ненавязчивое предложение её любовнику. Уж чего-чего, а алмазов, быстро превращающихся в бриллианты, у Мамбы было достаточно.

- Хорошо, — продолжил Феликс разговор. Я тщательно изучу привезённые вами, Леон, письма и обдумаю ответ. Сколько вы ещё пробудете в Санкт-Петербурге?

- Столько, сколько это будет необходимо, для решения данного вопроса. До следующего года я совершенно свободен, — и Леон тонко улыбнулся, приподняв чёрные, словно нарисованные карандашом, щёточки щегольских усов, очень ему подходивших.

Оглядев светлый костюм Леона и его намазанные бриллиантином волосы, зачёсанными в идеальный пробор, Феликс только мысленно пожал плечами, и позавидовал Ефиму, нашедшему такого преданного и опытного помощника. Самому Феликсу только предстоял такой поиск. Хотя, он постепенно уже создавал творческий коллектив, благодаря своим финансовым возможностям, привлекая к себе самых лучших и неизвестных никому технарей — самородков.

- Ну, тогда хорошо. Думаю, решение этого вопроса у меня займёт не меньше двух дней. А через неделю я смогу сказать что-то определённое и подготовить нужные образцы документов, ну и так далее.

Вежливо попрощавшись, они расстались. Леон остался в номере, отдыхать от измучившей его морской качки, а Феликс направился в гости к брату, чтобы спокойно прочитать полученные письма и изучить переданные ему документы.

Приехав к Герхарду фон Штуббе, после чинного ужина, на котором вежливо пообщался со всей семьёй, включая племянника и племянниц, Феликс первым делом открыл полученные письма и углубился в их чтение. В принципе то, что сообщил ему Леон, было и в письмах, более подробно описано витиеватым языком финансистов и юристов. Одно из писем было не информационным, а рекомендательным, и адресовалось оно барону Гинзбургу.

«Феликс фон Штуббе, податель сего письма, достоин всяческого содействия с вашей стороны, уважаемый дядюшка», — гласило содержание этого письма, и далее продолжался текст, смысл которого сводился к решению вопроса лоббирования заказа на постройку русских крейсеров, на американской верфи.

«Вот же, еврей!» — невольно восхитился Феликс, — и здесь подстелил соломку! Такая предусмотрительность делала честь Фиме, несмотря на его очевидную молодость.

Одно из писем содержало газетную вырезку, в которой сообщалось об убийстве жены царя Судана, Иоанна Тёмного. Эта новость совершенно ускользнула от внимания Феликса, полностью погруженного в текущие дела своего предприятия, живущего в постоянном разъездном режиме, мечущимся между артиллерийским заводом и патронным, а также посещением нефтяных приисков.