В спальне было еще светлее, чем на кухне. Бесполезно опускать жалюзи, когда окна открыты.
— Мне нужно уладить кое-какие дела. Сегодня не жди.
— Ты уезжаешь? Сейчас?
— Пока меня не будет, ни ты, ни дети не должны выходить из дома.
Зофия смотрела на него.
Она ничего не понимала и в то же время понимала все.
— Это связано с пакетом, который принес курьер, ведь так? Со звонками на мобильный, на которые ты не отвечаешь? С игрушкой, которую Расмус нашел в почтовом ящике и которую ты у него отобрал, так и не объяснив почему?
Она уже говорила ему об этом.
О том, что Пит — некогда заправский лжец, который лгал ей изо дня в день так, что она ни о чем не подозревала, вдруг разучился это делать. И здесь Зофия была права. Ложь, как и любое другое дело, требует практики, иначе теряешь хватку. И у Пита все проходило гладко, но только пока ложь была частью его самого.
— Два человека следят за домом. Они профессионалы своего дела, поэтому ты их не видишь. Если что-то пойдет не так — немедленно звони мне.
— А дети… что мне им сказать…
— Я люблю тебя.
Он поцеловал жену в лоб, и больше она ни о чем не спрашивала.
Потом спустился по лестнице, да так, что не скрипнула ни одна ступенька. В прихожей не сбил ни одного пластмассового человечка.
Мобильник завибрировал уже на выходе, сигнализировав поступление третьего сообщения.
Итак, ему нужно уладить кое-какие дела.
В кармане брюк лежала смятая бумажка с кроссвордом. Точнее, с планом действий, который предполагал не просто бегство, но бегство с семьей. А значит, ко всему прочему, следовало позаботиться и о том, чтобы было куда бежать.