- Не только, - призналась Сара, ставя чашку на низкий столик. Сказать по правде, он меня заинтриговал.

Китти вскинула брови.

- Лично или в профессиональном отношении?

Сара замялась. Она уверяла себя, что питает к Люку чисто профессиональный интерес, но едва открыла рот, чтобы сообщить об этом Китти, как поняла, что обманывает себя.

- И так, и так.

- Уважаю честность. Судя по всему, этот парень заслуживает таких усилий, хотя под твое описание подпадают десятки темноволосых работяг Золотого берега.

- И ты думаешь, всех их зовут Люк?

- Если это его настоящее имя.

Сара прижала пальцы к вискам. У нее болела голова, мешая сосредоточиться. Внезапно ее осенило:

- Мне запомнились его волосы, - произнесла она, не открывая глаз. - У него седые пряди на висках.

Когда она подняла веки, Китти усмехалась.

- Седые пряди? Что же ты молчала? - Она придвинула к себе увесистые фотоальбомы, перелистала страницы и наконец нашла большой коричневый конверт. Сверкая улыбкой, вытащила из конверта глянцевый снимок мужчины в облегающем кожаном костюме - черном с золотом. - Это он?

Едва Сара взяла снимок из рук Китти, ее сердце на миг замерло - со знакомого худощавого лица на нее смотрели ярко-синие глаза Люка.

Одной рукой прижимая к боку шлем, он возвышался, слегка расставив ноги, над механизмом, больше напоминающим серебристую пулю, чем автомобиль. И человек, и машина буквально излучали силу и решимость. У Сары перехватило горло.

- Да, - кивнула она.

- Так я и поняла - как только ты упомянула про серебристые пряди. Для него они все равно что торговая марка. Это Люк Энсфилд, за свои седые виски он получил прозвище "Молния". Считается одним из лучших гонщиков "Формулы-1".

Если не ошибаюсь, пятикратный чемпион мира.

Сара боролась с желанием прижать снимок к груди, не пытаясь даже объяснить себе причины такого поступка. В конце концов, этот человек спас ей жизнь - должно быть, в этом все дело.

Она услышала собственный голос:

- Можно, я пока оставлю фотографию у себя?