— Чересчур, я бы сказала, смекалист. А тогда от страху вод напустил, вот как ты недавно. А как меня заметил, так давай немедленно умолять. Спаси меня — все, что хочешь для тебя сделаю, заказывай прямо сейчас. Орал, как суслик резаный.

— Я не орал, — попробовал я вмешаться в это наглейшее вранье, но Алису было не остановить.

— Он меня умолял, — рассказывала Алиса. — Просто-таки умолял — спаси. Спаси, я еще так молод, не ведал счастья, не едал досыта, ну и всякое прочее.

Спорить не хотелось, пусть врет, получается-то красиво, заслушаешься, каждый день перед сном бы слушал.

— И на ногах совсем не держался, — Алиса немножко поизвивалась, показывая, как именно я на ногах не держался. И вся рожа в запекшихся соплях, все, скоро жизни решаться начнет. Ну, я и проявила милосердие, дура. Надо было пройти мимо. Надо. А я не прошла. Отозвалась сердцем. И вот уже который год страдаю. Правильно древние говорили — не хочешь зла, не делай добра. Я что, должна это надеть?

— Так надо, — заверил Егор. — Поверь, это нужно. И гораздо безопаснее.

Я заверительно кивнул.

— Но я тогда буду как вы. Такой же дурой.

Алиса поглядела в зеркальную дверцу стального холодильника.

— Мне кажется, это идиотизм, — сказала она.

Я не спорил. Идиотизм. Не очень глубоко понимаю это слово. В последнее время много страннейших событий. Хотя мой московский поход и начинался странно. Смерть, причиной стал запеченный еж, которого мой приятель Ной съел слишком много. Нежданные обезьяны, и горящий рояль. Летучие китайцы. Это все входило в слово идиотизм, наверное.

— Идиотизм, точно, — повторила Алиса.

А я, между прочим, потратил на это почти сутки, если будильник Егора не врет.

— Рыбинск, ты зря выбрался из Рыбинска. — Алиса постучала себя по боку с коробчатым звуком. — У тебя явно что-то не в порядке с головой… Прыщельга, ты такое видел?

Егор открыл дверцу.

— Однажды мой папка просидел два дня в стиральной машине. Не в маленькой, конечно, а в большой, такие иногда встречаются. За ним кто-то погнался, не помню уже кто, пришлось отцу скрываться…

— Я так и знала, что это у вас семейное, — сказала Алиса.

— Да нет, просто… Если хочешь жить, приходится сидеть в разных местах…

— Однажды мой учитель был вынужден в нужник прыгнуть, — сказал я. — И там просидел почти четыре дня. По горло. Зато жив остался.

На самом деле не было этого. Вернее, не совсем в нужник Гомер прыгал, в болото тухлое, сидел в нем, привязал себя к коряге, чтобы совсем уж не тонуть, и сидел. Некоторые болота воняют гораздо хуже любого туалета.