Кхалэ тяжело вздохнула:

— Пойдём, покажу тебе дорогу в гарем.

Глава 4

Кхалэ взмахнула рукой, очертила в воздухе огненный круг и исчезла в открывшемся портале.

В голове раздался удаляющийся голос: «Встретимся в главной галереи западного крыла».

Как будто я знала, какая из галерей западного крыла главная и вообще где именно это западное крыло находится!

Но Кхалэ уже скрылась, и надо было отправляться следом, пока моей растерянности не заметили.

Я повернулась к эльфу. Вечер виртуозно изображал каменного истукана. Каменного истукана с горящими ушами и дрожащими пальцами.

Нервничает? Боится меня?

Знал бы, в каких растрёпанных чувствах я сама.

Самостоятельно эльфы летать не умели — мне предстояло снова его обнять. Прикоснуться к гладкой, будто сияющей коже, ощутить крепость мускулов. Теперь, когда я была более или менее спокойна, мысль отозвалась внутри томлением.

Заметив, что я приближаюсь, Вечер опустил взгляд. Сжал кулаки. Я услышала, как ещё отчаяннее зашлось эльфийское сердце. Интересно, о чём он думает? Страшится неизвестности? Горюет о своей участи? Ненавидит меня?

Я обошла его и прижалась к напряжённой спине. Скользнула ладонями по дрогнувшему животу и накрыла твёрдые выпуклые грудные мышцы. Эльф дёрнулся, потом замер. Задышал часто, рвано.

От ужаса? От возбуждения?

И тут я совершенно по-драконьи втянула воздух. Эльф пах дождливым лесом, небом после грозы, древесной корой и… невинностью. И откуда, интересно, я могла знать, как пахнет невинность? Но я знала! Совершенно точно могла отделить этот аромат от других — свежий, сладкий, пленительный.

Пальцы смяли мягкий хлопок рубашки. Эльф под моими ладонями, казалось, дышать перестал совсем. Я же словно в бреду дышала его кожей, водила носом по гладкой шее — не могла насытиться.

«Что всегда любили драконы? — раздался в голове голос Кхалэ, вырвав меня из моего сумасшествия. — Золото и девственниц. Или девственников».

«Он что… никогда не?..»

«Что я  говорила тебе о их расе? Эльфы хранят себя для единственной. Связь до брака — позор».

«Нельзя даже трогать, — вспомнила я с ужасом и отшатнулась. — А я трогала! Я его осквернила! Теперь он...»