ПАРИЗИЯ, СУДЬБОНОСНОЕ РЕШЕНИЕ,

11 сентября 1952 года

Стрекотал проекционный фонарь.

Пленка была старой и исцарапанной, но двигающиеся фигуры, изображенные на целлулоиде, были хорошо различимы, пусть даже казались серыми и выцветшими. На маленьком экране священнодействовал небольшой темноволосый человечек с покатым лбом и щепотью усов под крупным носом. В полувоенной форме он шел вдоль строя подростков, одетых в военную форму, время от времени протягивая руку следующему за ним офицеру. Получив награду, он вешал ее на грудь подростку, ласково трепал его щеку и переходил к следующему в шеренге.

Зрителей, наблюдавших за действом на экране, в маленьком тесном зале было двое — высокий плечистый мужчина с грубоватым лицом, которое никак не украшал шрам на левой щеке, и маленький тщедушный человечек в темном одеянии. С лица последнего не сходила подобострастная улыбка, придававшая бледному лицу человечка виноватое и просительное выражение. Даже гадать не стоило, кто из них от кого зависел.

Комментатор говорил на иностранном языке, но дело было не в словах, что он произносил. Впрочем, язык комментатора был понятен обоим присутствующим, более того, они говорили именно на этом языке, но признаваться в том никто из них не желал.

— Стоп! — звучно произнесли в полутьме.

Изображение застыло. На экране темноволосый человечек в полувоенной форме склонился к бледному, но восторженному подростку лет тринадцати-четырнадцати. Каска подростку была велика, да и длинные узкие погоны на френче висели обломанными крыльями, но паренек старательно прикидывался бывалым воином, большими восторженными глазами наблюдая, как человечек прикрепляет к его груди Железный крест.

— Таким он был в сорок пятом, герцог, — сказал высокий рослый мужчина, облаченный в алую мантию, отороченную белоснежным мехом.

— Сколько сейчас ему лет, сир? — спросил его собеседник.

Луи XVI задумчиво потер лоб.

— Тогда племяннику было четырнадцать. Следовательно, сейчас ему двадцать второй год. Понимаю, задача трудна. Но ваш король, дорогой герцог, требует от вас выполнения этой задачи. Это необходимо государству, а, как сказал один из моих предшественников, государство — это я.

— Ваше величество! Клянусь! Я сделаю все возможное… — горячо начал собеседник, но человек в мантии прервал его величественным жестом.

— Я вас не ограничиваю, уважаемый герцог. Можете делать и невозможное. Этого требуют интересы нашего государства. Вы же знаете, я бездетен. Даст Бог, я еще проживу много лет, но мы с вами, дорогой герцог, уже пожили на свете и понимаем, что к неприятностям надо готовиться заранее.

Итак, его зовут Бертран. Бертран Гюльзенхирн. Отец погиб в тридцать девятом, мать — Анна Гюльзенхирн, насколько я знаю, была жива и воспитывала ребенка до последнего дня. Вам надлежит выехать за границу, найти инфанта и доставить его в Паризию. Задача сложная, но вам, герцог де Роган, она будет по плечу. Король верит, что, как истинный рыцарь, вы справитесь со всеми сложностями, что встретятся вам на пути. Только ради всего святого, герцог, король приказывает вам — никаких женщин в дороге. Дело, порученное вам, важнее всех женщин мира!

— Сир! — воскликнул его собеседник.

— Что — сир? — махнул рукой король. — Если бы при дворе вас не знали, как завзятого сердцееда…