Тот головой отрицательно мотнул, глядя заворожённо то на живот Аверил, то ей в лицо.

— Нет, госпожа.

— А ну, пшёл отсюда, — Герард приблизился бесшумно, замахнулся — не собираясь ударить по-настоящему, но отмахиваясь, словно от докучливой мухи, — и мальчик мгновенно исчез, растворился в толпе людей вокруг. — Надеюсь, он тебя не тронул?

— Герард, он ещё совсем ребёнок, — нахмурилась Аверил.

— Я имел в виду, не обчистил ли он тебя, — Герард улыбнулся мягко, будто Аверил и сама девочкой несмышлёной была. — За этими беспризорниками глаз да глаз нужен, и не смотри, что от земли почти не видно, они этим, как правило, и пользуются.

Даже если мальчик и забрал те мелкие монетки, что в карманах плаща Аверил лежали, то и пускай, ей не жалко.

Аверил просунула руку под локоть мужа, прижалась к его боку, ничуть чужих взглядов не стесняясь, и Герард повёл девушку через рыночную площадь, народом заполненную, шумную, суетливую. Небо низкое, в плотных серых облаках, и день, зябкий, сырой, степенно к вечеру клонился. Вспыхивали огни в окнах домов, зажигались фонари, аромат свежей выпечки смешивался с запахом рыбы, специй и благовоний, о дне Мёртвых, что сегодня отмечали во многих королевствах, напоминая. Перекрикивали друг друга зазывалы, сновали туда-сюда торговцы с лотками.

— Ты нашёл что хотел?

— Нашёл, — Герард, обращавший на людей вокруг внимания ещё меньше, чем Аверил, поцеловал жену в щёку.

— Я имею в виду, купил ли ты что хотел? — с ответной улыбкой поправилась Аверил.

— Купил. Но тебе пока не покажу.

— Будет сюрпризом? — ещё один подарок.

Какая-нибудь милая, забавная безделушка или украшение, драгоценность, за траты на которые Аверил, не привыкшая к дорогим вещам, иной раз пеняла мужу.

— Верно.

Герард выполнил своё обещание — заявил во всеуслышание о желании отдохнуть да сил свежих набраться, передал партию в Тарийе собрату Маркусу и отправился путешествовать по Афаллии. Они с Аверил ездили по королевству, осматривали города большие и малые, достопримечательности и места памятные, продвигаясь неспешно с севера на юг, не задерживаясь нигде дольше, чем на неделю. Аверил нравилось путешествовать, нравилось новое узнавать и видеть воочию то, о чём прежде лишь в книгах читала да от Герарда слышала, нравилось, что впервые за всё время она постоянно рядом с мужем была, не расставаясь с ним надолго. Каждый день Гаалу в молитвах за счастье своё благодарила и, если бы не зародившееся исподволь беспокойство за маленького, радость Аверил была бы полной, безмятежной.

Аверил тревожилась, как бы яд в крови матери не повредил ребёнку. Волновалась, нормально ли то, что сила так рано проявилась. У неё-то дар не с самого рождения был, и Герард говорил, что сила будущих членов братства раньше тринадцати-четырнадцати лет о себе знать не давала. Муж учил Аверил, как лучше с даром нежданным управляться и заодно с сиянием помогал, показывал, как можно его использовать, как контролировать, как распределять, не позволяя лишь бессознательным наполовину желаниям, порывам безотчётным руководить силой. Аверил внимательно слушала Герарда, повторяла всё снова и снова, вспоминая Стевию, которая с сиянием справлялась явно лучше, нежели Аверил. Должно быть, тоже тренировалась, училась, а не полагала, подобно Аверил когда-то, дар проклятием, остатки собственной жизни сжигающим. Из рассказов Герарда Аверил знала, что Торнстон вернулся к своей партии в столице Афаллии, а Стевия осталась в том городке и, похоже, не приняла всё же предложение собрата, отказалась парой его стать.

Странная она. Аверил никто не спрашивал, желает ли она с проклятым быть, но если бы повернули боги время вспять, то она ничего бы не изменила, все события бы ровно так же проиграла и не пожалела бы ни о чём. Как можно жалеть об их любви или о маленьком, которого они оба с нетерпением ждали?

Аверил подняла голову, глазами выхватывая шпиль храма, тянущийся к небу из-за крыш окрестных домов.

— Зайдём в храм?

— Зачем? — Герард с искренним недоумением на жену посмотрел.